Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
Ветер все усиливался. Флор поплотнее укутала плащом нагие плечи, Мадж старательно удерживал шляпу с пером. Ветви выгибались наружу. Резкий треск говорил, что напор ветра приближается к пределу. Громадные дубы стонали, отзываясь протестом от макушки до корня.
— Но что он пытается сделать? — настаивала Талея, прячась от ветра за стволом дуба.
— М'немаксу призывает, — проговорил перепуганный ученик, — а я на эду пакость даже глядеть не хочу. — И он обхватил себя крыльями поплотнее, пряча физиономию за кожистым коконом.
— М'немакса — это легенда. Его не существует, — возразил Мадж.
—
Джон-Том крикнул на ухо Талее, чтобы перекричать ветер:
— А кто или что такое эта «Оом-не-макса»?
— Легенда. Одна из старинных легенд. — Талея жалась к стволу. — Это бессмертный дух, состоящий из многих, но единый... Он может явиться в любом обличье. Одни говорят, что он или она прежде действительно существовали. Другие утверждают, что он возникает лишь время от времени — когда его призывают колдуны, чародеи и ведьмы. Коснуться его — значит умереть. Поглядеть на него — если волшебник не защитит — тоже смерть, только медленная и еще более мучительная. В первом случае ты сгораешь, во втором сгниваешь заживо.
— Ну, мы-до в порядке, мы-до в порядке, — настаивал Пог. — Уж и Мастер сказал — оно дак и есть.
Джон-Том еще не видел крылатого задиру столь присмиревшим.
— Только я все равно на него глядеть не хочу, — продолжал Пог. — Мастер сказал — мол, формулы да эллипсы его удержат. А если нед?.. Если он вырвется, сказал, мол, бегите — и все будет в порядке. Мы не стоим его внимания, и он не станет преследовать.
По стволам и ветвям деревьев вокруг поляны огнями Святого Эльма пополз серый свет. Засветились на черном фоне серебристые силуэты. Поляна превратилась в зеленую чашу, расшитую серебряной филигранью. Земля затряслась.
— А эта штуковина действительно может сказать Клотагорбу то ЧТО он хочет узнать? — Джон-Том все с меньшим скепсисом относился к талантам волшебника.
— Оно знает все пространство и время, — ответил мыш. — Оло-до знает, чего Мастеру нужно, долько вод скажет ли.
Выдр издал приглушенный трепетный вздох удивления.
— Ё-моё! Вы тока поглядите!
— Не хочу! Не хочу! — мяукал Пог, сотрясаясь под крыльями всем телом.
Клотагорб стоял внутри солнечного знака. Не опуская рук, он медленно обернулся. Заклинанию отвечал хор, раздававшийся снизу. Чародей говорил со звездами, но отвечала земля.
И вдруг с неестественной быстротой на поляну клубами повалили черные грозовые облака, темными глыбами нависавшие над нею. Черные тени закрыли приветливое лицо луны. Время от времени огненным росчерком, раскаленной лавой перебегала меж,облаков молния.
В древних деревьях бушевал уже ураган. Джон-Том жался к земле, стараясь спрягаться за гнутым корнем мудреца-дуба, Мадж с Талеей — тоже, Пог, словно черный лист, качался над ними. Флор жалась к Джон-Тому, но им было не до друг друга. С поля-ны со свистом разлетались ветви и листья.
Однако ничто не коснулось произносившего заклинания чародея. Ветры ревели в двойном эллипсе, рвались наружу, но солнечного знака они избегали. И над центром поляны в величественном вихре кружили грозовые тучи, полные энергии и влаги.
Ударившая
Невзирая на стоны ветра, на близкий гром и на вой вихря, почему-то они все-таки слышали ровный голос Клотагорба. Пытаясь прикрыть глаза рукой от несущейся пыли и мусора, Джон-Том выставился из-за корня, чтобы глянуть на черепаху.
Волшебник легко поворачивался внутри символа солнца. До него не дотягивалась бушующая вокруг буря. Солнечный знак светился оранжевым светом.
Клотагорб помедлил. Руки его медленно опустились к невысокой кучке разных порошков в центре внутреннего эллипса. Теперь он медленно и осторожно читал заклинание... Эту дюжину слов знали немногие маги и разве что пара физиков.
Древнее дерево содрогнулось. Неподалеку два дуба поменьше, с корнями вырванные из земли, исчезли в небе. С поляны доносился могучий нарастающий грохот, достигающий поистине вулканической силы... Коротко вспыхнул огонь — к счастью, никто не глядел в ту сторону.
Тень, явившаяся из этого огня во внутреннем круге, лишила
Джон-Тома и его компаньонов остатков самообладания. Он просто не мог дотянуться до рта, чтобы заткнуть его тыльной стороной ладони... Голосовые связки не могли передать терзавшие его звуки.
Тихие странные стоны срывались с губ Флор. Мадж с трудом выдавил свист. Все недвижно застыли, парализованные обличьем М'немаксы, чей облик преобразует континенты, а удар копыт изменяет орбиты миров. М'немакса решил явиться конем, похожим на тех, что существуют, и все-таки отличающимся от них. Каждое крыло огромного жеребца было, наверное, не меньше шестидесяти футов. Но плоть духа лишь отчасти могла быть материальной. Тело его состояло из солнечных протуберанцев, сливающихся в облик коня. Красно-оранжевое пламя срывалось с хвоста и гривы, с могучих копыт и величественных крыльев, языки его исчезали в ночи.
На самом же деле клочья солнечной плоти, достигая пределов двойного эллипса, не принося вреда, исчезали в термоядерной пустоте, суть которой постиг только сам Клотагорб. И хотя крылья М'немаксы разрывали ткань пространства, а пылающие копыта били по плоскости существования, призрачный жеребец не мог прорвать границы, назначенные ему волшебным искусством.
Но видение не тускнело. Каждый огненный клок, срывавшийся с демона, замещался новым. Очертания не изменялись — М' немакса постоянно обновлял свою плоть. В отличие от земных коней, у него были настоящие огненные бивни, внутри пламенных челюстей пылали остроконечные зубы.
И во всей этой огромной конской фигуре, в живом солнечном жеребце, чье дыхание испепелило бы самого Аполлона, только два темных пятна не были сотканы из вечно обновляющегося огня... Глаза — столь же невыразимо холодные, сколь беспредельно пламенным было тело.
Глаза духа-жеребца М'немаксы по-стрекозиному сидели наверху головы... Огромные, почти соприкасающиеся шары. Для нормальной лошади они были чересчур велики, но это для нормальной. За так и не улегшимся вихрем Джон-Том вроде бы различал внутри всевидящих черных шаров крошечные огоньки: пурпурные, красные, зеленые, голубые... чистейшего белого цвета. Они ровно светили посреди бушующего вокруг пламени.