Чародей с гитарой. Том 2
Шрифт:
Глава 12
В конце концов она начала медленно всплывать со дна озера. Со дна самого лучшего, самого прекрасного озера в ее жизни — глубокого, холодного, идеально круглого. Единственный недостаток — там не водилась рыба. Лишь оливково-зеленые водоросли с зубчатыми листьями колыхались под напором течения. Сверху манили солнечный свет и воздух. Она лениво поднималась по спирали, даже не плыла, а просто позволяла водовороту нести себя. Наконец вырвалась на поверхность, заморгала и легонько
Но очутилась она не под солнцем, а под люстрой, подвешенной к сводчатому, облицованному резным деревом потолку. Она повернулась налево и увидела высокое и узкое витражное окно. Неизвестный художник изобразил постельную сцену — сцену, в которой...
Сонливости как не бывало. Ниина перекатилась по широкой кровати. Не было никакого освежающего озера — только груда тонкого полотна, причем совершенно сухая. И сама Ниина была сухой. Каждая ворсинка ее меха была причесана, дорогие ткани ласкали тело. Да, вместо привычных шорт и жилета она обнаружила на себе длинное платье из розового атласа, расшитое жемчугом и каменьями, с турнюром, глубоким декольте и пуфами на плечах.
На задних лапах болтались удобные шлепанцы, хвост позвякивал крошечными серебряными колокольчиками. И даже усы были обрызганы розовым лаком, отчего зудела кожа.
Первым побуждением было сорвать самоцветы и жемчуга и ссыпать в любую емкость, какую удастся найти. Не обнаружив ничего подходящего, она стряхнула шлепанцы и хорошенько осмотрелась. Такой огромной кровати Ниина отродясь не видала — лежбище с шитым шерстью балдахином устроило бы самую энергичную парочку молодоженов вместе со всей их близкой и дальней родней. Без сомнения, она служила неиссякаемым источником удовольствия для своего владельца.
Внезапно Ниине пришло в голову, что сюда ее доставили как раз для подобных развлечений. Но, судя по низким ножкам кровати, ее хозяин не был великаном. Пленница легко встала и направилась к витражному окну.
До узкого подоконника не дотянуться. Однако, если что-нибудь подставить, она наверняка справится с этой задачей.
Она огляделась в поисках чего-нибудь подходящего и мельком увидела себя в высоком овальном зеркале. И с изумлением обнаружила новый макияж — преобладали роскошные розовые тона. От уголков глаз к затылку волнами уходили стильные полоски. Самый потрясающий эффект создавала пудра — толченые пироп и альмандин поверх черных гематитовых блесток.
Описывая пируэт, Ниина глянула через плечо и обнаружила на спине вырез — глубокий, до самого хвоста.
«Ё-мое, — подумала она, любуясь своим отражением. — А ведь я шикарная!»
Кто-то на совесть поработал над ее внешностью. Что ж, тем хуже для него — ведь Ниина не давала согласия.
Неяркой люстре помогали два высоких масляных светильника около кровати. Пленница заподозрила, что умеренный свет — вовсе не случайность. Кто-то лез вон из кожи, чтобы
Ниина обнаружила стул и подтащила его к окну. В дальнейших поисках еще раз оказалась перед зеркалом и, сама того не желая, задержалась, выставила короткую ногу. Портной явно превзошел самого себя. Нелегко шить одежду для выдр: у них широкие талии, короткие конечности и длинные гибкие тела. Особенно удались складки из тонкого атласа.
— Настоящее произведение искусства, не правда ли?! Из тех, которыми лучше восхищаться не в одиночестве.
Она резко повернулась. Говоривший затворил за собой дверь.
Норк был не выше ее, более стройный, с мехом понежнее и потемней. Он носил сандалии с драгоценными камнями, панталоны и красный жилет, отделанный черной кожей. Высокий жесткий воротник подчеркивал красивые контуры головы. На поясе блистал каменьями кинжал — скорее декоративный, чем агрессивный. С левого уха свисала серьга. Выражение морды не соответствовало елейному тону, оно было определенно хищным. Да и ситуация не нуждалась в толковании. Ниина была молода, но не наивна.
Элегантное платье и дорогая косметика предназначались не для ее удовольствия. Она раздула ноздри.
— Я тебя знаю. Наглый ублюдок с рынка. Ты меня похитил!
— Ты дважды права, — ехидно проговорил норк. — Я — барон Кольяк Красвин, честь имею.
— Вот и имей ее дальше. От меня-то тебе че нужно?
Улыбочка сгинула.
— Твои попытки острить несвоевременны. Предлагаю сменить тон ради твоего же блага. Можешь звать меня просто Кольяк.
— Кол будет еще проще. Или, можа, совсем просто? К примеру, Башка Дерьмовая?
Одну черту характера барона Ниина выявила очень быстро — не так-то легко вывести этого субъекта из себя.
— Умоляю, без детских оскорблений. Если собираешься придумывать мне клички, постарайся быть изобретательнее.
Сам того не подозревая, он подбросил ей идею. Не то чтобы грандиозную, но выбирать не приходилось.
— Изобретательности хочешь? Щас че-нибудь изобрету. — Она выгнула спину. — Отвори-ка лучше дверь, или я не отвечаю за ужасные последствия.
Красвин сделал изящный, четко отмеренный шаг вперед, неприятно ухмыльнулся.
— Не беспокойся, виноват буду я.
Она отступила к зеркалу.
— Я тебя предупредила. Учти, я чаропевица.
Ухмылка расползалась.
— Ах, вот как? В самом деле? И что теперь? Собираешься превратить меня в тритона?
— Угадал. И я сделаю это.
— Обязательно сделаешь, — согласился Красвин. — Добровольно или иначе. Да будет тебе известно, я никогда не встречал чаропевцев, но слыхал о них. Однако скажи, разве их мистические ухищрения не требуют музыкального инструмента? Мне достоверно известно, что при тебе инструментов нет. Во всяком случае музыкальных.