Чародей с гитарой
Шрифт:
– Хорошие вопросы, приятель. – «Забавный тип, – подумал выдр. – Надо быть внимательным». – Что до комнаты и университета, не знаю. А вот где мы, сказать просто. Вокруг тебя Колоколесье – это любой дурень знает. Мы с тобой щас в двух днях ходьбы от Линчбени-града, а имя мое – Мадж. Ну а твое, сэрра, если у тебя такое найдется?
Джон тупо отвечал:
– Меривезер. Джонатан Томас Меривезер.
– Джинтин Тос Мивос… Джонет Омас Морвоз… Не, друг, так не пойдет. Это что ж, по-твоему, и впрямь имя? Пока выговоришь, дважды спляшешь вокруг стройных мохнатых ножек Фелисы, которая соблазнила больше
– Колоколесье, – тем временем бубнил растерявшийся юнец. – Линчбени… Линчбени – это, наверное, где-нибудь возле Кулвер-Сити? У Южной Бухты?
Выдр взял обеими ладонями руки Джон-Тома и стиснул изо всей силы.
– Ну-ка, парень, – сурово проговорил он. – Не знаю, набрался ты или свихнулся, но свое держи при себе. У меня нет времени заниматься твоими делами, попу там утирать или слезы. Ты взаправдашний, как и я сам, но если будешь глядеть на себя такими глазами, действительно превратишься в покойника, червей кормить будешь… Ну что нам в том, откуда ты здесь взялся? Понял меня, а, парень?
Джон-Том перестал хлюпать носом и разом обрел подобающий ему возраст. «Сиди тихо, – одернул он себя самого. – Придется принять все как есть; потом разберусь. Следуй логике и молись – только бы проснуться… Хоть на больничной койке. Но, снится эта зверюга или нет, не стоит быть смешным, даже если перед тобой только порождение собственного воображения».
– Так-то лучше, – выдр выпустил трясущиеся руки юноши. – А то бормочешь названия, каких я даже не слышал. – Вдруг он всплеснул коротенькими передними лапами и с восторгом подскочил в воздух. – Ага, понятно! Как это я, крысоголовый дурень, сразу не догадался! Клотагорбова работа. Опять старый пьянчуга принялся за фокусы с основами природы. – Выдр мгновенно преисполнился симпатии к Джон-Тому и, топорща усы, закивал, обращаясь к юноше, раскрывшему от изумления рот.
– Щас-щас, бедолага, теперь все ясно. Понятно, откуда ты вылупился, ничего не зная, не понимая. А я-то думал… – Он поскреб землю носком сапога, раздвигая цветы. – Тебя сюда приворожили.
– Приворожили?
– Ага! Ну че опять зенки выкатил, шеф? Не думаю, чтоб дела твои были плохи. Старина Клотагорб у нас дока, прямо тебе доцент-процент, ему-то не занимать ума, мастеровито колдует, ежели трезв и в своем уме. Стареет вот тока, путает все – а этого в нонешнее время нельзя. Иной раз и не поймешь, чего он хотел. И не так уж и стар, просто ошибаться начал… С каждым может случиться. Сам-то я держусь от его дома подальше. Понял? И все, у кого есть мозги в голове, тоже. Как знать заранее, каким дурацким заклинанием тебя зацепит.
– Значит, волшебник он, – пробормотал Джон-Том. – Трава, деревья, выдр… Одетая зверюга на задних лапах… Караул, пожар! И что – неужели все это реально?
– Я ж тебе все сказал, не понял, что ли? Эй, парень, прочисть-ка уши. Буду я все тебе повторять по два раза. Или ты тупой?
– Это я тупой? – Джон-Том слегка возмутился. – Видишь ли, я в смятении. Просто в тревоге. Если честно – я безумно испуган. – Рука его задумчиво опустилась
Выдр пренебрежительно фыркнул.
– А ты вот знаешь, кто был президентом Парагвая с 1936 по 1941 год?
– Не. – Мадж шевельнул носом. – А ты можешь сказать, сколько булавок может сплясать у ангела на голове?
– Нет, но… – Джон-Том помедлил, нахмурился. – Говорят ведь не так: сколько ангелов может разместиться на булавочной головке.
– Умником себя считаешь, – присвистнул Мадж. – Хорошо, огня я не вызову – я ж даже не ученик, но булавки – те у меня спляшут.
Запустив лапу в карман жилета, он извлек оттуда пять небольших серебряных булавок. Каждая была длиной около дюйма. Выдр неразборчиво пробормотал какие-то слова и сделал пару пассов над ними. Поднявшись на острия, булавки исполнили на его ладони вполне респектабельный кекуок.
– Аллеман налево, – скомандовал выдр. Булавки выполнили распоряжение, нечетная пятая с некоторой неуверенностью, ибо ей мешало отсутствие партнера.
– Вечно не могу справиться с этой пятой. Видишь – дело только за головой ангела.
– Очень интересно, – отозвался невозмутимо наблюдавший Джон-Том, прежде чем потерять сознание…
– Вот что, шеф, ты с этим делом кончай, не то хребет у тебя в пилу превратится, пойдет зубцами, как вершины Когтей Килкапнийских. А о мехе твоем и говорить нечего.
– О моем мехе? – Перекатившись на живот и встав на колени, Джон-Том два раза глубоко вздохнул, затем поднялся на ноги. – А… – и он пригладил рукой длинные, до плеч, кудри и привалился к плечу услужливого выдра.
– Хоть и мало его у вас, у людей, а лучше все-таки его поберечь. – Мадж выпустил руку Джон-Тома. – Что до меня, так уж лучше лишай.
– Мне пора возвращаться домой, – устало пробормотал Джон-Том. – Я не могу здесь больше. Меня ждут работа, занятия… наконец, у меня свидание вечером в пятницу, и мне надо…
– Все эти твои делишки в ином мире меня не интересуют. – Мадж указал на повязку. – Рана не тяжелая, парень, и если ты хочешь, то спокойно мог бы убираться восвояси. А раз тебе желательно домой, пойдем-ка лучше к Клотагорбу. Лучше я тебя ему сдам. У меня и собственных дел по горло. Иттить можешь?
– Могу… Значит, идем к… волшебнику? Ты зовешь его Клотагорбом?
– Да, парень, к волшебнику, так оно и есть. Вечно с ним одна маета. Берется за всякие там силы, с которыми и управиться уже не может. Не сомневаюсь, приятель, ты здесь оказался не без его помощи. И он должен отослать тебя обратно, пока чего худого не приключилось.
– Я сам в состоянии о себе позаботиться. – Для его лет Джон-Том путешествовал, пожалуй, довольно много; он гордился своим умением приспосабливаться к экзотической обстановке. Объективно говоря, все, что он видел вокруг, трудно было считать более чуждым человеку, чем, скажем, верховья Амазонки, а уж, например, Манхэттен – место, в любом случае куда более опасное. – Пошли искать твоего волшебника.
– Вот это правильно, шеф. – Высокий юноша все еще казался Маджу скулящим сопливым младенцем. – Вот-вот оно все и уладится, быстренько, значит.