Чародей в скитаниях
Шрифт:
Шорнуа фыркнула и рухнула на ящик.
— Ничего. Абсолютно ничего.
Они на миг уставились на нее.
Затем Род вдохнул и прислонился спиной к стене.
— Все равно мы, по-настоящему, и не могли ожидать ничего большего. Но ведь должен же был прийти кто-то к Месту Встречи Солнца.
— О, он пришел, и это был Хван, что и говорить.
— Но он почуял неладное? — а затем Род стукнул себя по лбу подушечкой ладони. — Конечно, что со мной случилось? Он же знает в лицо всех членов своего племени! Почему я не...
— Не беспокойтесь,
— Надеюсь, он не поранил вас! — озабочено нахмурилась Гвен.
— Не думаю, что он собирался это сделать, — покачала головой Шорнуа, — и, полагаю, по его понятиям он выразил сочувствие. Он сказал: «Женщина. Почему ты плачешь?»
— Минутку, — поднял палец Йорик. — Разве он не захотел узнать, как вас зовут?
— Нет надобности, — покачала головой Шорнуа. — Я была из другого племени, вот и все, что ему требовалось знать. И что я не нарушаю границу, потому что я находилась на священной земле, которая открыта для всех.
Поэтому я ответила ему, что плачу по человеку, убитому вчера утром. А Хван сказал: «Но ведь он не из твоего племени».
— Ах вот как! — медленно поднял голову Род. — Значит когда Хван нашел труп, на нем должно быть, еще была раскраска.
— Значит смыл ее Хван, — нахмурился Йорик.
— Да, чтобы скрыть личность жертвы, — наморщил лоб Род. — С какой стати ему вздумалось это сделать?
Но Шорнуа мотала опущенной головой и махала перед собой руками, выставив ладони:
— Нет! Погодите! Стоп! Вы упускаете из виду самое главное!
— Что именно? — спросил Род.
— То, что Хван хочет объединить все племена, и мертвый вольмак может стать очень мощным общим фокусом. Но труп послужит для этой цели гораздо лучше, если никто не будет знать, из какого племени он происходит.
С миг они сидели не двигаясь. Затем Род медленно кивнул.
— Да... такое возможно...
— Более чем «возможно», — фыркнула Шорнуа.
— Значит, он сказал вам, что вы не из племени убитого? — обратилась к ней Гвен.
Шорнуа кивнула.
— Так почему же я плачу? Ну, тут, уж скажу я вам, мне пришлось соображать быстро! Но я сообразила и сказала ему, что плачу по всем вольмакам, что я плакала бы по любому, погибшему от рук колонистов! — она нахмурилась. — Я ожидала, что он предложит мне встать, но он и не подумал.
— И ожидали, что он потеплее отнесется к плачущей женщине? — тихо сказал Род.
Шорнуа
— Я же сказала вам, что не соответствую их стандартам красоты!
Род в это не поверил.
— Все равно, вы же женщина, и у вас горе. И вы достаточно молоды. Вы ожидали чего-то, похожего на рыцарский отклик, не так ли?
Шорнуа еще с миг попрожигала его взглядом. А затем рот у нее скривился и она произнесла:
— Да, ожидала. Но не дождалась никакого, даже призрачного.
— Ну, — усмехнулся Йорик, — вы же знали, что у вольмаков процветает мужской шовинизм.
— Разумеется, — вставил Род. — Любая первобытная культура обязана быть патриархальной.
— Не «любая», — поднял ладонь Йорик. — Но у этих парней — да. Происходит, несомненно, от подражания коммерческой лит— и кинопродукции, — он снова повернулся к Шорнуа. — Так вы, значит, все равно встали, а?
Она раздраженно пожала плечами.
— Я наживала себе растяжение шейных мускулов.
— Итак, вы встали, — сделал вывод Род. — Медленно, извиваясь, немножко скромно повиляв бедрами.
В глазах у Шорнуа вспыхнула ярость, но она не ответила.
— Это не сработало? — мягко спросил Род.
Ярость немного растаяла. Шорнуа неохотно наклонила голову:
— Он всего лишь принялся вразумлять меня. Указал, что мне не следует так переживать из-за этого. Так как я настоящая женщина, то больше приобрету от присутствия колонистов, чем потеряю.
Род нахмурился.
— Он что, язвил или как?
— Нет... — покачала головой Шорнуа. — Судя по его тону, он просто констатировал факт. Словно приводил логический довод, понимаете?
— В этих культурах, где все силы уходят на борьбу за существование, в конечном итоге возникает нездоровое пристрастие к здравому смыслу, — заметил Йорик. — Так как же вы ответили на такой аргумент? В конце концов, у вольмаков и впрямь наблюдается излишек женщин с вытекающей отсюда полигамией, — он нахмурился. — Однако же странно. Как-то трудно ожидать, что вождь уж настолько беззаботно отнесется к тому, что женщина его народа уйдет к мужчине его врагов.
— Ну, именно на это-то я и напирала. Разыграла сцену бурного негодования, мол, никакая истинная вольмачка не захочет иметь мужчину исключительно для себя, если этот мужчина будет не вольмаком, а всего лишь колонистом. Но Хван лишь продолжал твердить мне все в том же своем безэмоциональном стиле, что для меня было б намного разумней иметь, если возможно, одного мужчину исключительно для себя.
— Я думал, он старается пресечь общение вольмаков с колонистами, — нахмурился Род.
— Я тоже. Я подошла чуть ближе и резко ответила, что нам вполне хватило б и вольмаков, если б солдаты-колонисты не перебили столько наших мужчин на войне. Но Хван заявил мне, что детей женского пола, не умерших во младенчестве всегда на два процента больше, чем детей мужского пола... Интересно, кто у него ведет статистику?