Чародей
Шрифт:
– Мужчина и девочка.
– У кузницы?
– Да.
Я кивнул:
– Работники отвлеклись от дела, чтобы поговорить с ними? Вероятно, они велят девочке идти спать. Детям давно пора спать в такой поздний час.
– Не ахти какой силач, – объявил раб по имени Вил. – Где твоя палка? – Он ощупывал руки Тауга.
– У меня нет, – объяснил Тауг. – Я не мог нести Этелу и одновременно держать палку.
Раб хмыкнул. У него было худое лицо, но могучие мускулистые руки. Пальцы, сжимавшие
– Мне нужно возвратиться к своему хозяину, – сказал Тауг.
Не глядя на Этелу, другой раб обратился к ней:
– Ты пойдешь баиньки, как хорошая девочка?
– Угу.
– Твоя мама уже спит, и она очень волновалась за тебя.
На лице Этелы отразилось сомнение.
– Ну, я надеюсь.
– Нам надо еще поработать, – сказал Вил.
Тауг прочистил горло:
– Я как раз хотел спросить. Что вы здесь куете? Подковы?
– Сейчас – киркомотыги, – ответил Вил. – Хочешь пощупать одну?
– Да, интересно знать, какие они. – Тауг понимал, что чем больше желания остаться и поговорить он выкажет, тем скорее рабам Логи захочется от него отделаться.
– Пойдем. – Железная хватка Вила не оставила Таугу выбора.
Кузница была точно такой высоты, как дом, к которому она была пристроена; с земляным полом и открытая с наружной стороны, вероятно, чтобы заводить внутрь лошадей. Помещение освещалось только красноватыми отблесками горящего угля, но и сотня свечей не осветила бы его лучше.
– Вот, – сказал раб. – Нравится? Как бы тебе понравилось размахивать такой штуковиной целый день?
Киркомотыга была огромной. Тауг отдернул руку:
– Она еще горячая.
– Да не такая уж и горячая. – Раб легко поднял кирку. – Протяни руки.
– Нет, – сказал Тауг. Все трое рассмеялись.
– Как ты узнаешь, какого она размера, если не возьмешь в руки?
– У тебя руки сильнее моих, – сказал Тауг. – Если ты скажешь, что она большая, я поверю тебе на слово.
– Погоди. Я дам тебе холодную. – Двигаясь медленно, но уверенно, Вил прошел в глубину кузницы и вернулся с киркомотыгой, рабочая часть которой была длиной в рост Этелы, а рукоятка в недавнем прошлом являлась стволом большого дерева. Тауг взял инструмент, но почти сразу уронил железной насадкой на землю.
– Думаешь, ты смог бы такой размахивать?
– Он страшно сильный, Вил, – преданно заявила Этела.
– Да нет, – сказал Тауг девочке. – И я далеко не такой сильный, как твои друзья. К великому моему сожалению.
– Приходи к нам работать, – сказал Вил.
– К счастью, мне не придется. Мать Этелы здесь? Мне бы хотелось поговорить с ней.
– В доме. Я провожу тебя. – Он провел Тауга и Этелу в глубину кузницы, мимо штабелей огромных киркомотыг и лопат, и открыл дверь, достаточно большую для самого могучего ангрида.
Когда они вошли в дом, Тауг заметил:
– Вы работаете допоздна.
– Приходится. –
– Тауг. – Тауг взял протянутую руку, говоря себе, что любая боль, которую он испытает от пожатия Вила, будет заслуженной; что будущий рыцарь должен быть не слабее любого кузнеца.
– Крепкий парень. Ты вполне мог бы махать молотом.
Тауг поблагодарил его.
Вил понизил голос:
– Ты ведь не слепой, верно?
Ну вот, он выдал себя.
– Да, – сказал Тауг. – Ангриды не брали меня в плен. Я зрячий.
– Пытался одурачить нас.
– Да, – повторил Тауг. – Глупо с моей стороны.
– Он из замка, – вставила Этела.
– Один из людей короля Арнтора?
– Я никогда не видел короля, – признался Тауг, – но я действительно его подданный.
– Мы тоже были его подданными. Все мы. – Пустые глазницы Вила смотрели в точку пространства, находящуюся левее и ниже лица Тауга, но рука уверенно нашла его плечо.
– Я родился в Гленнидаме, – сказал Тауг.
– Впервые о таком слышу.
– Наша деревня совсем маленькая. – Тауг немного помолчал. – Мы хранили секреты вольных отрядов – снабжали разбойников пищей, пивом и всем прочим, поскольку они обещали защищать нас. Иногда они просто у нас отбирали.
– Вы почитали нас, – раздался новый голос, – поскольку Дизири сделала для вас доброе дело, когда предложила спрятать ваших детей от ангридов-налетчиков.
– Баки?
Из темного угла выступила эльфийская дева в обличье женщины из человеческого племени, с волосами такими рыжими, что казалось, они светятся в полумраке и время от времени трепещут, словно языки пламени.
– Это… это мой друг, Этела. – Тауг сглотнул, глубоко вздохнул и с трудом продолжил: – Уверен, она станет и твоим другом тоже. Баки, эту девочку зовут Этела, я веду ее домой, к матери. Я собираюсь взять Этелу в замок и накормить, коли мать позволит. А это Вил. Он здесь работает, и я уверен, он замечательный кузнец. Тебе же нравятся кузнецы?
– Почему она голая? – спросила Этела.
– Я сестра Баки, и я люблю кузнецов. – Она пробежала пальцами по руке Вила. – Руки у кузнецов крепкие, как наковальни. Ты куешь мечи, Вил?
– Не… – У него сорвался голос. – Не очень хорошие.
– Если хочешь, я научу тебя, как выковать меч, которым можно расколоть боек молота.
Тауг притянул к себе Этелу:
– Где твоя мать?
– Думаю, в следующей комнате, подслушивает.
– Правда? С чего ты взяла?
– Просто я так думаю, и все.
Тауг кивнул:
– Давай выясним.
Оставив Ури в объятиях Вила, они торопливо прошли через кухню. В следующей комнате находился камин – маленький, просто крохотный, по меркам замка Утгард, но все равно значительных размеров. В нем дотлевали угольки, и две рабыни спали на теплой золе.