Чародейка Его светлости
Шрифт:
Мы скакали на собаках несколько часов, пока у меня не стал отваливаться зад. Пришлось пожаловаться Лину, и тогда сделали привал под елями у небольшой речушки. Меня, как королеву, снова закутали в меха и устроили на стволе поваленной ели. Вручили что-то вроде посоленной горбушки, и я посасывала её, пока «ястребы» расчищали место для костра, таскали хворост и воду, ловили рыбёшек в речке.
Было немного неудобно, что я не участвую в общей кутерьме, и одновременно радовало, что мне не приходится участвовать. С моими навыками полевой жизни я бы только
Минут через пятнадцать безделья я поймала себя на том, что начинаю хотеть в туалет. Улучила момент, когда никто не смотрел в мою сторону, и тихонько соскользнула в снег. Оставила шкуру на стволе, нырнула под широкие ветви елей и поспешила в лес. Удалившись на приличное расстояние, присела и выполнила задуманное.
А вот на обратном пути немного заблудилась. Вышла не совсем к стоянке, а выше по реке. Ниже, по левую руку, сновали силуэты «ястребов», ловящих на мелководье рыбу, а справа — я затаила дыхание — лился с горы сверкающий на солнце бисерный поток.
Водопад.
Я никогда в жизни не видела водопадов. Как заворожённая, глядя только вверх, я сделала несколько шагов к нему. Водопад оказался довольно высоким, метров пяти или выше. Но вода не шла бурным потоком, а сливалась тонкими струйками, этакий природный душ. Вымытая водой каверна позади усиливала это впечатление. В лучах солнца водопад казался матово-белым, и я не сразу заметила неподвижно застывшую за ним тень — только тогда, когда та шагнула вперёд, вставая под струи, и оказалась обнажённым мужчиной.
Почему-то я не удивилась, узнав Лина. Наверное, потому, что уже гадала, куда он делся. Я не видела его среди других «ястребов», хотя обычно он показывался то тут, то там, командуя и помогая.
А он, значит, решил искупаться.
Меня охватила дрожь, когда я подумала, какой температуры вода стекает оттуда, с верхушки утёса. Уж наверняка близкая к нулю, если повсюду лежит снег. А Лин стоял там, выпрямившись во весь рост, непоколебимый, как под душиком в собственной ванной.
Намокшие чёрные волосы облепили лоб. Закрытые глаза придавали Лину сходство со статуей. Я невольно окинула взглядом его тело: блестящие от воды налитые мускулы, гладкую смуглую кожу, длинные широко расставленные ноги, твёрдо упирающиеся в землю. Я впервые видела его обнажённым — целиком, не только торс — и не могла перестать глазеть. Его шрам на груди и животе, тот самый, что мы с ба лечили, обычно почти незаметный, от холода побелел и мучительно резал глаза. Мне захотелось прикоснуться к нему, провести пальцами от груди — к животу. И ниже.
Лин шагнул вперёд, выходя из воды. Нахмурился, потянулся к мечу — я только сейчас заметила, что обнажённый меч лежал рядом с ним на большом камне. Лин выпрямился, настороженно оглядывая окрестности. Капельки барабанили по
— Кто здесь?
ГЛАВА 10.
Я затаилась. Неужели он заметил меня? Не может быть, я стояла тихо, как мышь, к тому же в тёмной одежде среди тёмных елей.
Но на всякий случай решила отойти подальше. И это оказалось большой ошибкой.
Стоило лишь попытаться уйти глубже, как за спиной послышался лёгкий шум, и в следующий миг меня сбило с ног что-то тяжёлое. Схватило за шею, подставило подножку — я оказалась навзничь в снегу, а на мне — мокрый, голый и свирепый Лин.
— Ирри?
Свирепость на его лице сразу сменилась удивлением. Я бы даже сказала, офигеванием.
— Извини... я немного заблудилась, — промямлила я, отводя глаза.
Лин вообще не смущался, будто так и надо. Помог мне встать — ладонь его почему-то оказалась тёплой, хоть он и выскочил из ледяного водопада, а сейчас стоял босыми ногами по щиколотку в снегу.
Придержал за плечи, когда я попыталась, не поднимая глаз, нырнуть глубже в лес. Повернул в другую сторону:
— Наш лагерь там, — но почему-то не отпускал, прижимая к себе. Спросил с насмешкой в голосе: — Ты ведь смотрела на меня?
О боже!
— Отпусти!
Вырвалась и пошла к стоянке, смелая независимая женщина. Слегка изгвазданная в снегу.
Щёки горели, и я накрыла их ладонями.
Лин сумасшедший.
Вернувшись на место, я накрылась шкурой с головой и притихла, напоминая самой себе нахохлившегося на жёрдочке воробья. Минут через десять вернулся и Лин, уже при полном параде. О недавнем купании говорили только непросохшие, стоящие дыбом волосы.
Лин без слов присел рядом и сунул мне первую из пожаренных над костром рыбёшек. Небольшая, чуть меньше в длину, чем моя ладонь, рыбка была насажена на прутик и издавала просто божественный запах.
— Ешь с головой, целиком, — подсказал Лин, впиваясь белыми зубами во вторую такую же.
Я последовала его примеру. Мелкие косточки хрустели на зубах, но оказалось очень вкусно. А вместе с глотком того же медового то ли чая, то ли слабого горячего вина, вообще стало царской трапезой.
Смущение мешало говорить и даже поднимать взгляд, но Лин вёл себя как ни в чём не бывало. Рассказывал, где мы остановимся сегодня вечером, какой путь предстоит завтра. Постепенно я тоже расслабилась.
— Лин, — спросила я, утолив первый голод, — ты сказал, это твоя страна. В смысле, что ты отсюда родом... или в каком-то другом?
— Я отсюда родом, — Лин озадаченно сдвинул брови. — И это моя страна. Ею владели мои предки и будут владеть мои потомки.
Потомки. Я спрятала улыбку. У нас в девятнадцать лет не принято рассуждать о потомках. Впрочем, Лин всегда рассуждал не так, как принято у нас. Теперь я понимала почему.
— Лин, а что такое аннанси? — было сложно воспроизвести произношение, но я старалась.