Чародейка с задней парты. Сказочная повесть
Шрифт:
— Ну чё, Гарри Поттер, колись. Перед директором на метле не катался? — насмешливо спросил Ливнев.
Вася пропустил его насмешку мимо ушей. Макс продолжал:
— Клёвый прикольчик под названием, как Ваську от сметаны отучали. Всё, Ермолаев, масленица кончилась. Пришёл твой чёрный день.
И тут Васю словно озарило. Он понял, кто его подставил. Оставалось загадкой, как Ливневу это удалось, но в том, что всё подстроил Макс, Вася не сомневался.
— Это твоя работа? — без обиняков спросил он.
— Докажи, — нагло ухмыльнулся Макс.
Не
— Ладно, не гони волну. Я по делу.
— У нас есть общие дела? — спросил Вася.
— Бизнес-предложение. Продай мне реактивные присадки.
— Зачем?
— Приколоться хочу.
— С метлой уже прикололся.
— Что ты привязался к этой метле? При чём тут я?
— Совсем ни при чём?
— Проехали. Я тебе делаю деловое предложение.
— А я тебе отвечаю. Присадки не доработаны. Вась Васича видел? — отказался Вася.
— Да брось ты. Ничего не случится. Тебе что, бабки не нужны? — настаивал Макс.
Деньги были нужны, но Ливнев не интересовал Васю, как бизнес-партнёр.
— Слушай, отстань. Мне сегодня и метлы хватило. Мне надо идти, мама будет звонить, — сказал он.
— Значит, мамочка иногда о тебе вспоминает? Что ж она не заберёт тебя в Штаты? — съязвил Макс.
— Не твоё дело.
— Понял! Забота о бывшем отечестве. Родина не переживёт такую утечку мозгов. А чего сама не приезжает? — продолжал ёрничать Макс.
— Не может. У неё маленькая дочка.
— Вот именно. Она тебя бросила. На фиг ты ей нужен. Им там и без тебя хорошо.
В глубине души Вася и сам так думал, но в устах неприятеля слова звучали в сто раз больнее.
— Заткнись! — крикнул Вася.
— Правда глаза колет? У неё там своя семья. В Америке без тебя воздух чище. Твоя мамочка плевать на тебя хотела, геморрой хронический. Вы с дедом оба шизики.
Макс повертел пальцем у виска.
Вася был по натуре пацифистом. Он не любил задираться и держался в стороне от драк, но тут не выдержал, схватил Макса за грудки и двинул ему в челюсть. Ливнев недаром занимался спортом и ходил на карате. Как истинный боец, он инстинктивно отпрянул. Кулак скользнул по щеке, не причинив ему вреда, но каратист потерял равновесие и завалился спиной на стоящее рядом дерево.
Получить нокдаун от тихони Ермолаева было унизительно. Ливнев жаждал реванша. Он ринулся в драку, но сегодня был не его день. Он не заметил, как зацепился рукавом за сучок. Раздался треск ткани.
— Урод, всё из-за тебя! — вскинулся Макс и начал молотить Васю кулаками.
У него уже давно чесались руки отделать этого тупого вундеркинда. Вася сжался, прикрыл голову и, подобно боксёрской груше, стойко выносил удары, пока Макс не двинул его в живот. «Груша» охнула, обмякла и повалилась наземь.
— Слизняк. Сначала научись драться, а потом лезь, — презрительно процедил Макс. — И не вздумай на меня накапать. Ты первый напал. И ещё куртку порвал. Усёк?
Вася
— Побежишь жаловаться?
— Зачем? Расскажу маме по-родственному. Должен же я объяснить, откуда дыра на рукаве. У неё в салоне полшколы пасётся.
— Ну ты и гад.
— А ты урод, которого бросила собственная мать, — сплюнул Макс, и последнее слово осталось за ним.
Проводив противника взглядом, Вася повернул к дому. Щиколотку пронзила боль. Он кое-как доковылял до скамейки и присел зализывать раны.
По мере того как поезд метро продвигался к окраине, народу в вагонах становилось всё меньше. На каждой станции приятный баритон объявлял название остановки и заботливо предупреждал, что двери закрываются. Июлька извертелась, пытаясь понять, откуда доносится голос. Когда вагон почти опустел, невидимка решил, что не стоит гонять поезд ради небольшой группы людей, и объявил:
— Поезд дальше не пойдёт. Просьба освободить вагоны.
Августа с Июлькой послушно вышли. Бегущая лестница доставила их наверх. Было пасмурно, но сухо и тепло. Путники опять отправились скитаться по чужому городу. Среди высоких коробок домов, на улицах, лишённых зелени, они чувствовали себя неуютно. Настроение было подавленное. Яков Эммануил Фелициус затих и не встрепенулся даже, когда они проходили мимо палатки со свежей выпечкой, вокруг которой витал вкусный дух.
Августа всё чаще возвращалась мыслями к волшебной короне, которая лежала у неё в ридикюле. В Сдвинутом мире была хотя бы надежда на спасение, а в этом странном краю, сплошь состоявшем из камня, сумасшедших людей и железных зверей их ждала полная беспросветность.
Будто в пику её мыслям, здешний мир вдруг обернулся иной стороной. За высокими домами хоронился заповедный уголок. Тихая улица с обеих сторон была застроена красивыми особняками с балконами и мансардами. Вдоль улицы между домами раскинулся скверик. Багряные и золотые кроны деревьев светились теплом на фоне пасмурного неба, как будто в них пряталось солнце. Весело тренькали синицы. Под ногами шуршала листва. Пахло прелыми листьями и дымом костра.
Сердце Августы забилось. Фелициус высунул нос и с жадностью втягивал воздух. Бабушка с внучкой зашли в сквер. На ближайшей скамейке сидел парнишка Июлькиного возраста. Он задрал голову вверх, чтобы унять текущую из носа кровь. Августа поспешила к мальчишке.
— Как же тебя так угораздило? Дай-ка мне посмотреть, чем тебе можно помочь.
Вася не хотел ни расспросов, ни сочувствия. Он не привык, чтобы над ним квохтали. У них с дедом в доме был суровый, мужской уклад.
— Не надо, и так пройдёт, — отказался мальчишка.
— К чему ждать и шмыгать носом, когда это дело одной секунды, — покачала головой Августа и положила ладонь мальчишке на лоб.
Кровотечение мгновенно остановилось.
— Вот так. А теперь покажи, что у тебя с ногой, — попросила старушка.