Чародейские каникулы

Иванов Антон

Чародей покачал головой.

С одной стороны, вы молодцы, сумели защититься. Но с другой — вы нас всех подставили под удар. Волки-оборотни — часть Темной стороны. И уж у них-то наверняка гномы, летающие на метле, вызвали подозрения. — Сил Троевич вдруг улыбнулся: — Хотя представляю себе их чувства, когда три маленьких гнома вдруг оседлали невесть откуда взявшуюся метлу и улетели у них из-под самого носа!

А может, им станет стыдно, — с надеждой сказал Тимка. — Ну, что их околпачили какието мелкие гномы. Вот они никому

про нас и не будут рассказывать. Кому охота позориться.

Это единственное, на что мы можем надеяться, — вздохнул Сил Троевич. — Но надежды мало.

Ох, не соскучишься с вами. Впрочем, — совсем тихо пробормотал он себе под нос, — с учениками одно из двух: либо не соскучишься, либо они никуда не годятся.

Ребята обменялись гордыми взглядами.

Сил Троевич, теперь убирать можно? — Кассандра указала взглядом на метлу.

Попробуй, — кивнул чародей.

Иллюзия немедленно исчезла.

Неплохо, — похвалил «племянницу» дядя Зимви. — Ну, пошли в дом.

Возле печки Веспасиан в бессильной ярости шуровал наугад лапой в щели. Шерсть у него вздыбилась, хвост нервно дергался, и он шипел: Выходи на разбор полетов!

Брось, — обратился к коту Сил Троевич. — Все, что могли, они уже натворили.

Из домика Морфея донеслись тихие стоны.

Пусть отдыхает, — сказал чародей. — Главное, все назад вернулись.

Ох-ох-ох! — ощутив поддержку, громко застонал Хранитель Очага. — Заболел я. Видать, продуло на высоте. Где ж это видано-слыхано, чтоб домовые в небе порхали? Я, может, в мире такой единственный прецедент.

Все засмеялись. Только Веспасиан прошипел: Вот вылез бы из своей щели, я бы тебе другой прецедент устроил.

И, махнув лапой, кот отправился на кухню.

Щелкнув пальцами и трижды топнув ногой, Тимка превратился в самого себя.

Ой, хорошо-то как! Я такой большой! Я так много могу!

Он плюхнулся на лавку.

А вот это ты зря, — покачал головой Сил Троевич. — Превращайся обратно.

Это что же, наказание для нас такое? — обиделся юный чародей.

Не наказание, а необходимость, — объяснил учитель. — При сложившихся обстоятельствах вам лучше оставаться моими племянниками.

Тимка, даже не слезая с лавки, проделал всю операцию снова.

Вот и правильно, — одобрил Сил Троевич. — Тем более, — он понизил голос, ™ что фосфорун истомился в подвале.

Значит, ему лучше? — обрадовалась Кассандра.

С ним уже все в порядке, — подтвердил чародей. — Можете его выпускать.

Еще один дармоед на мою голову, — проворчал из кухни Веспасиан. — Вот существо! Решительно никакой пользы, одни неприятности.

Неправда, — возразила Кассандра и пошла в подвал.

Улучив момент, когда комната опустела, Тимка подбежал к щели в жилище Хранителя Очага.

Морфей, подойди, это я.

Не могу, — проскулили из глубины. — Все тело ноет. Заболел. Стар я, видно, уже для таких развлечений.

Можешь

не выходить, только послушай, — снова зашептал мальчик. — Ты про снежную бурю-то молчи. Мы ничего не сказали. Может, обойдется. И тебе лишний раз не влетит.

Заметано, — простонал домовой.

Больше Тимка ничего от него не услышал.

Следующие несколько дней прошли вполне спокойно. Во всяком случае, ничего и никого подозрительного на горизонте обладателей прилепившегося к скале дома не появлялось.

Только вот Морфей занемог, и, кажется, на этот раз, вполне серьезно. По-видимому, домовым действительно противопоказаны полеты на метле. У бедного Хранителя Очага поднялась температура, он чихал и кашлял, нос его распух от насморка и сделался в пол-лица, а кости и спина ныли так, что не помогал даже эликсир Сила Троевича.

Видно было, что чародей всерьез беспокоится о здоровье Морфея. Он намешал для него какието «дополнительные микстуры» и категорически запретил выходить на улицу до полного выздоровления. Даже Веспасиан оставил всегдашние свои нападки на Духа Дома. Теперь, проходя мимо щели за печкой, кот останавливался и участливо спрашивал: Морфеюшка, ты как там?

А Морфей слабым голосом отзывался: Да вроде жив пока.

Ми, в отличие от домового, чувствовал себя все лучше и лучше. Он весело носился по всему дому, вечно всем подворачивался под ноги и, не переставая, твердил, как ему нравится жить у «дяди Зимви». Мол, лично он не прочь остаться здесь навсегда. Фосфоруны, по его словам, вообще существа контактные и способны прижиться всюду, где им рады и хорошо кормят. А так как рыбка у «дяди Зимви» очень хорошая, то ему, Ми, больше ничего и не надо. Тем более что гоблин, по уверениям Ми, стал жадным и своими запасами делиться больше не хочет.

Впрочем, дипломатичными расспросами ребятам удалось установить, что Ми пользовался у гоблина не совсем продуктовыми запасами, точнее, совсем не продуктовыми: фосфорун таскал «свежую еду» из его любимого аквариума, в котором тот с увлечением разводил рыбок.

При этом добряк-великан решился проучить наглого похитителя отнюдь не сразу, а сначала несколько раз строго предупреждал. И лишь когда Ми стащил у него какую-то особенно экзотическую рыбку, которую друзья гоблина прислали ему из теплых краев, терпение великана лопнуло.

Выяснив это, ребята не на шутку рассердились, Вот, оказывается, из-за чего они угодили к Хасире! Однако вида фосфоруну показывать не стали, иначе им пришлось бы себя выдать. А раскрывать, кто они такие, Сил Троевич категорически запретил. Но была и еще одна причина: при всей плутоватости, Ми по-прежнему казался им добродушным и симпатичным. Просто он, словно малый ребенок, каких-то вещей не понимал. И объяснять ему, что он неправ, не имело смысла.

Старый чародей тоже день ото дня все сильнее привязывался к новому обитателю дома.