Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
— А что… Может, и стоило согласиться! — заносчиво отозвался Магнус. — Ведь вышло так, что эти люди просто сменили одного тирана на другого!
— Откуда тебе знать, что их господин — тиран?
Магнус раздраженно запрокинул голову.
— Какая разница? Он вполне может быть деспотом, а если так, то сама форма правления несправедливая! Ты сам мне говорил, а Веке твердил во время уроков: народ должен сам выбирать себе правителя и даже то, как он будет править!
— Это называется правом на самоопределение. Это ты ему втолковал, Веке?
— Да, Род, исключительно
— О которых я узнал, если уж на то пошло, из твоей учебной программы, — с сардонической ухмылкой буркнул Род. — А вообще смешно, если задуматься… Горстка аристократов, и при том все — либералы до мозга костей, убежденные в том, что народ должен сам править страной. Может быть, так вышло потому, что никакого «народа» не было.
— Точно. Ты говорил, что у тебя на родине, на Максиме, жили одни аристократы.
— Ну, они просто так себя именовали. Да пожалуй, по прошествии пяти столетий они имели на это право — но когда некем править, сам термин «аристократия» теряет значение.
— Они–то по крайней мере были люди благородные.
— С этим я вынужден согласиться, — рассудительно проговорил Род. — По крайней мере — их потомки. Конечно, они избрали собственную форму правления, и она — как минимум с функциональной точки зрения — была демократичной.
— Палата Лордов, которая правила сплошными лордами? — Магнус весело улыбнулся. — Но если твои соотечественники сами выбрали для себя форму правления, почему же такого права лишены эти крестьяне?
— Такое право у них есть. Другое дело — как они могут этого добиться. И помни: их право на самоопределение ограничено из–за общения с соседями. Если другая деревня изберет для себя иную форму правления, если две разные системы схлестнутся между собой, то те и другие обязаны помнить о чужих правах.
— Им придется искать согласия. — Магнус нахмурился. — Задумаешься об одной деревне — а надо думать о десятках.
Род кивнул.
— О сотнях, тысячах. Обо всем острове Грамерай.
— А почему не сказать «обо всей Терранской Сфере»?
— Потому что пока у грамерайцев, можно считать, почти нет контактов с другими планетами, а о существующих контактах они и не догадываются.
— Но ведь настанет день, когда такие контакты начнут происходить, и что тогда?
— К этому времени, если все пойдет так, как я планирую, в Грамерае воцарится действующая демократия, сдобренная как минимум одним столетием опыта. Тогда местное население будет готово к тому, чтобы стать частью более обширного демократического сообщества, правящего Терранской Сферой.
— То есть Децентрализованного Демократического Трибунала. — Магнус сдвинул брови. — Дело всей твоей жизни — подготовить грамерайцев к тому, чтобы они заняли место в этой системе. А иначе мои соотечественники могут устроить настоящий переполох на других планетах, населенных людьми?
— Еще какой переполох, — тихо отозвался Род. — Единственная коллекция эсперов во всей обозримой галактике… Больше, чем переполох.
— Но кто ты такой, чтобы лишать нас возможности взять власть там, где мы могли бы ее взять?
Род
— Я — тот, кто, на мой взгляд, старается не забывать о понятии прав отдельного человека. Или ты полагаешь, что право грамерайцев взять власть над другими может отменить право остального человечества на самоопределение?
— Нет. — Магнус насупился и стал, в свою очередь, гадать, каким образом отец сумел так повернуть спор. — Но тем, что ты желаешь обратить Грамерай в демократию, ты навязываешь свою волю. Народ Грамерая должен быть свободен в своем выборе формы правления.
— Правильно. Но ты всерьез уверен в том, что жители той деревни вправду выбрали бы что–нибудь иное, кроме настоящей демократии?
Магнус задумался, прикинул в уме возможные варианты.
— Может быть, и так, — в конце концов изрек он. — Но в тех книгах по истории, которые мне давал читать Веке, рассказывается о паре–тройке случаев, когда люди пожелали, чтобы ими правили другие.
— Угу, — кивнул Род. — В библейском Израиле, к примеру, сначала правили судьи, а потом воцарилась монархия. Однако в других случаях имел место всего–навсего замаскированный захват власти. Так, к примеру, римский, с позволения сказать, пролетариат предложил корону Цезарю.
— Как бы то ни было, ты не станешь отрицать, что такое возможно!
Род пожал плечами.
— Ничего невозможного нет. Но это вовсе не означает, что монархия — это хорошо. А я просто по природе своей противлюсь любой форме правления, которая не обеспечивает прав человека.
— Под этими словами я тоже готов подписаться, — медленно проговорил Магнус.
— Если так, то это означает, что ты — сторонник демократии в той или иной ее форме, сынок, хотя она может отличаться от известных тебе по книжкам. Обеспечение прав отдельной личности всегда приводит к тому или иному виду самоуправления.
— Можно придумать и другие формы.
— Да, но будут ли это демократии, прячущиеся под другими названиями? Если нет, то станут ли эти формы правления на самом деле заниматься обеспечением прав человека или это будут только голословные утверждения? Так или иначе, все равно придется поинтересоваться, как данное сообщество относится к своим соседям. Можно столкнуться с местной тиранией, которая, по сути, является частью крупного демократического государства, и окажется, что гарантом прав человека является демократическое правительство.
Магнус немного подумал и нахмурился.
— Послушать тебя, так получается, что ни одно правительство, ни одно общество не может существовать отдельно от других?
— Почему же — случается и так, что какая–то планета, какое–то государство существует в условиях изоляции, — признал Род. — Хотя развитие системы межзвездных перелетов и сверхсветовой связи привело к тому, что теперь даже отдельные планеты постоянно влияют друг на друга, хотя и не всегда так уж очевидно. И если такое происходит где–то, то это справедливо и здесь, в Гэллорнском лесу.