Чарующая улыбка валькирии
Шрифт:
Роман не ответил. Он напрягся, потому что обворожительная сеньора Аскари прошла мимо него и, вдруг споткнувшись, едва не потеряла равновесие. Он мгновенно поддержал ее. Кожа женщины была очень сухой и такой горячей на ощупь, что Роман едва не одернул руку.
– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил он.
– Да, спасибо, – ответила сеньора Аскари. – Оступилась.
Она улыбнулась Роману и продолжила движение, а он с беззастенчивым интересом уставился ей вслед. Вблизи она показалась ему еще красивее. Голубые глаза ярко блестели, а на мягко очерченных скулах ярко играл румянец. От светлых волос веяло духами, и этот аромат еще долго витал вокруг, напоминая
Быстрым шагом Леона направлялась к дамской комнате. Ее мучила головная боль, все мышцы ныли и горели. Ужасно хотелось пить, и самое страшное, она чувствовала приближающуюся рвоту. Приступ находился в наиболее жестокой его фазе – стадии жара. Леона с трудом держалась на ногах, понимая, что, если температура поднимется еще, она уже не сможет контролировать себя. В этот раз приступ оказался слишком болезненным и сильным. В дамской комнате Леона смочила холодной водой полотенце, приложила к щекам и провела по затекшей шее. Слава богу, что кроме нее в комнате никого не было. Она достала из сумочки таблетки и проглотила две. Это собьет жар и даст передышку хотя бы на час. Потом следует повторить процедуру. Вечер в самом разгаре, нужно продержаться еще немного, а потом она позвонит Табо, и он приедет за ней. Будет невежливо, если они с Дарио оба уйдут с праздника. Симоне наверняка обидится. И, зная его характер, можно с уверенностью предположить, что эта обида скажется на Дарио.
Леона оперлась о раковину и прикрыла глаза. Дверь открылась, и в комнату вплыла дама в яблочно-зеленом платье, спутница мужчины, который не дал упасть ей на пол. Леона сделала вид, что поправляет макияж. Спустя минуту появилась Антония Сальти – известная дива итальянского телевидения. Она так беззастенчиво-нагло рассматривала сеньору Аскари, что стоящая рядом с ней рыжеволосая дама не выдержала и, презрительно фыркнув, вышла из туалета, бросив на ходу по-французски:
– Que pour de mauvaises maniиres! [3]
3
Что за дурные манеры! (фр.)
Леона внутренне рассмеялась смелости этой дамы, а также тому, что стоящая рядом Антония, как оказалось, не говорила по-французски и не поняла ни слова. В зале Леона нашла глазами мужа и направилась к нему. Он все еще разговаривал с Марком. Симоне рядом не было: он уже общался с другими гостями. К мужчинам подошел официант, и они взяли с подноса предложенные напитки. Леона неспешно продвигалась в толпе, держа мужа в поле зрения. Она снова столкнулась с темноволосым мужчиной, который вовремя оказал ей помощь. Неожиданно для себя Леона остановилась и подала ему руку.
– Еще раз спасибо, – сказала она. – Мы не знакомы.
– Именно поэтому, как сказала моя подруга, я не имею права говорить с вами.
– Вот как! Ваша подруга известный знаток этикета? – улыбнулась Леона.
– Скорее она мастер нравоучений. Роман Сафонов, – поклонился он.
– Очень приятно, сеньор Сафонов. Леона Аскари. Так вы всегда придерживаетесь установленных правил?
– Когда того требуют обстоятельства, госпожа Аскари, – Роман поцеловал протянутую руку.
– Надеюсь, такая тактика оправдывает себя, – глаза Леоны весело засветились. – Рада знакомству. Всего хорошего.
Она оставила Романа и, подойдя к мужу, поцеловала его. Затем повернулась к неестественно румяному Марку Хьюзу и бросила фразу, от которой тот расплылся в улыбке. Он отдал
– Леона, – звал он ее, легко похлопывая по щекам.
Женщина открыла глаза.
– Расступитесь, – потребовал Роман, обращаясь к гостям, которые из интереса готовы были прыгнуть на голову находящимся на полу. – Отойдите в сторону, – повысил он голос. – И вызовите медиков!
Роман поискал глазами Полину, но ее не было в числе столпившихся. Он перевел взгляд на бледного от потрясения Дарио Аскари и дотронулся до шеи лежащего лицом вниз Хьюза, пытаясь прощупать пульс.
– Живой? – спросил Дарио.
Роман покачал головой.
– Мертв.
Он осмотрел тело Хьюза. Следов крови не наблюдалось, да и глухого хлопка никто не слышал, поэтому Хьюза вряд ли застрелили. Лицо и шея Марка были измазаны белой пенистой массой, какая появляется лишь у эпилептиков, жертв передозировки наркотиками и тех, кто принял смертельную дозу яда.
– Что случилось? – послышался голос Симоне, который буквально протиснулся сквозь толпу.
Взгляд его был обеспокоенным и вместе с тем в нем читались признаки недовольства. «Естественно, – подумал Роман, – праздник безнадежно испорчен».
– Мистер Хьюз мертв, – констатировал Роман. – Советую вам, господин премьер-министр, вызвать сюда людей, ответственных за безопасность, а также пригласить криминалистов.
– Черт! – вырвалось у Симоне.
Он с гневом осмотрелся, так как охрана явно бездействовала. Какая-то женщина громко вскрикнула, и толпа хлынула назад. Охрана пыталась задержать людей, несущихся в припадке страха к выходу, но тщетно. Крики раздавались по всему залу, словно на вилле устроили беспощадную кровавую бойню.
– Никого не выпускать за периметр, – услышал Роман чей-то голос.
По всей видимости, это был шеф безопасности. Он быстро и грозно отдавал приказы своим людям, и те мгновенно исчезали. Его шея побагровела от напряжения, кончики ушей, наоборот, выглядели неестественно белыми. Большой с горбинкой нос выдавался вперед, и это придавало ему сходство с хищной птицей.
Роман посмотрел на Леону, которая вдруг обмякла в руках мужа.
– О господи, – прошептал Дарио. – Она умерла?
Он бросил на Романа беспомощный взгляд, и тот поразился боли, звучащей в его голосе.