Чары кинжала
Шрифт:
Пока он работал руками, голова не бездельничала. Его мысли вертелись вокруг последней новости: Блайн и Исолла здесь, вместе. Он никогда не предполагал, что увидит снова других участников этой трагедии. Он искал только Бранвен.
Время, которое отпустила ему судьба, оказалось тяжелым грузом, и это удивляло и тревожило его. «Столько жизней было сметено вместе с ее жизнью, — думал Невин, — и все из-за меня и Герранта». Он решил завтра же отнести свои товары в крепость и познакомиться с женой этого барда. А сейчас хватит об этом. Он должен сделать другую работу.
На закате Невин вышел со двора фермы и спустился на берег реки. Он нашел раскидистый ясень и устроился под его
Используя второе зрение, Невин мог видеть, как скрытая сила стихии бушевала в потоке. Она распространялась, наполняя собой мир, который люди называют реальным, а также другие миры, или состояния бытия, или даже силы, если их так можно назвать. Знающие двеомер ведают об их существовании, изучают эти силы, обладают зрением, позволяющим их видеть, и знают о том, что они так же реальны, как мир, который принимает большинство людей. Человеческий мозг — это ворота между силами стихий, и они скрыты надежно, и нужны многие годы учебы и упорного труда, прежде чем эти ворота откроются, годы, которые нетерпеливые глупцы не захотят потратить на постижение этих тайн.
Одна из этих стихий — эфир — служит корнем, основой для остальных, источником живых сил и паутиной, опутывающей каждую живую душу. Внутри или снаружи этих пространств находится сила, которую мастера двеомера называют Диким Краем, именно там и обитают элементали, которые несведущие люди именуют диким народцем…
Чтобы понять, что же тревожит реку, Невин решил открыть врата в Дикий Край. Он замедлял свое дыхание до тех пор, пока не почувствовал, как легкие наполняются огнем.
Воздух пылал внутри и снаружи легких, перед ним была вода с последними отблесками отражающегося в ней солнца. Его мозг был пятой субстанцией, согласованной с четырьмя остальными. Медленно, осторожно он строил в своем сознании образ бледно-голубой пятиконечной звезды, пока тот наконец не обрел отдельное существование..
Он передвинул возникший в сознании образ на речной берег, и казалось, будто тот застыл там светясь. Внутри этого очерченного знака он видел голубое туманное пространство, освещенное холодным солнцем. Дикий народец пришел к нему, промчавшись через ворота вихрем призрачных видений. Невин ощутил трепет нахлынувшей энергии, когда они проносились мимо него. Элементали Воздуха кляли Огонь и Воду, а дети Земли метались в отчаянии.
— Уймитесь, — окликнул их Невин. — Мне надо поговорить с вашим повелителем. Я ничего не могу сделать в одиночку.
Они полетели, обгоняя друг друга, назад, в свои земли. Хотя Невину хотелось последовать за ними, он все же решил, что будет лучше, если они первыми донесут его обращение до своих властелинов. Не спеша он позволил пятиугольнику рассеяться, вобрав голубой свет обратно, затем трижды хлопнул ладонью о землю, что означало, что работа окончена. Он почувствовал в себе прилив силы, ощутив вокруг холодную ночную прохладу.
«Я попробую снова завтра ночью, — подумал Невин. — Раньше или позже их повелители примут мою помощь».
Человек создан для того, чтобы повелевать диким народцем, а не поклоняться ему, тем не менее они заслуживают уважения и вежливого обращения. Но если он хочет уберечь жителей Блайсбира от засухи, ему надо действовать очень быстро. Если эта засуха слишком затянется, будет поздно спасать урожай.
Рано утром, когда воздух еще дышал прохладой, Невин явился в крепость, чтобы показать свои товары госпоже Кабрилле.
Она приняла его в женском зале. Вся прислуга собралась посмотреть, что этот странствующий травник может предложить
Раскладывая пучки трав, ароматические шарики и косметические притирания на столе, Невин украдкой изучал каждую женщину.
Он уже почти потерял надежду, когда в зал через боковую дверь вошла молодая особа и присоединилась к толпившимся у стола. Ее иссиня-черные волосы выглядывали из-под косынки. Никакие изменения в лице и цвете волос не могли бы сбить Невина с толку: перед ним стояла Бранвен.
— Это наша Лисса, — представила госпожа Кабрилла, — жена барда.
«Почему я был так глуп, — недоумевал Невин, — полагая, что судьба перепишет эту страницу без помарок». Он поклонился Лиссе и пробормотал какой-то комплимент, на что та ответила улыбкой. Когда их глаза встретились, он понял, что она узнала его: внезапная вспышка радости в темно-голубых глазах, затем замешательство, потому что ей, конечно, было удивительно, почему она так рада видеть этого старика. Эта вспышка радости была яркой, и Невин воспрянул духом. Он был согласен вынести самые трудные испытания Судьбы.
Жрецы приносили лошадь в жертву богам в дубовой роще на окраине деревни. В назначенный день перед заходом солнца жители деревни и домочадцы лорда выстроились у деревенского колодца, образовав нестройную процессию. Лорд Мароик торжественно опустился на колени перед Обином, верховным жрецом, и передал ему поводья роскошного белого жеребца. Молодые жрецы украсили поводья ветками омелы, затем Обин повел лошадь по кругу.
Когда началось песнопение, она вскинула голову и заржала, предчувствуя свою судьбу. Обин вел коня под тихие медленные звуки песнопений. Лорд Мароик поднялся с колен и двинулся за ним, затем последовали остальные. Процессия вошла в рощу, пронизанную долгими лучами солнечного света, и подошла к алтарю, находящемуся в центре. Как и в храме, этот алтарь был вырезан из грубо обработанного камня. Дрова для костра лежали наготове, перед алтарем.
Пока Обин подводил коня, молодые жрецы прошли вперед и, высекая искры кремнем о сталь, зажгли костер. Обин смотрел на костер прищурив глаза: если огонь разгорится плохо — день неблагоприятный, и жертвоприношение будет отменено. Если пламя вспыхнет ярко и сильно, тогда толпа опустится на колени.
Гверан отошел назад, к краю колодца. Так как с ним был Адерин, он хотел быть подальше в тот момент, когда конь будет встречать свою судьбу. Когда песнопение заунывно возобновилось, Адерин повернулся и посмотрел на толпу. Мужчины с одной стороны, женщины и дети — с другой… Все, кто жил в округе, были здесь, чтобы просить богов спасти урожай. Взглянув на женщин, Гверан увидел, что Лисса и Каса отвернулись. Акерн уснул у матери на руках. Когда пламя вспыхнуло, песнопение набрало силу и зазвучало во весь голос.
— Папа, — прошептал Адерин. — Это ведь бессмысленное убийство. Такая хорошая лошадь.
— Тише, сынок. Во время ритуала не разговаривают.
— Но ничего не случится до полнолуния.
Когда Гверан пригрозил, что отшлепает его, Адерин умолк. Молодой жрец принял поводья несчастного коня. Обин подошел к алтарю, поднял руки высоко над головой и стал просить богов о милости. Его голос нарастал и набирал темп, все выше и выше, пока он наконец не захлебнулся в великих рыданиях мольбы. Молодой жрец подул в медный рожок, издавая древний вопль, неизменный со времен Рассвета. Затем все смолкло. Обин достал бронзовый серп из-за ремня и приблизился к лошади, в ужасе вскинувшей голову. Когда медный рожок отзвучал, лошадь метнулась назад, но бронзовый серп ярко блеснул в свете костра. Лошадь пронзительно заржала, пошатнулась, истекая кровью, и опустилась на колени.