Чары старой ведьмы
Шрифт:
Тимка очень обрадовался, когда ветер переменился и хулиганская яхта сменила курс, резко уйдя в сторону и затерявшись среди звезд. Ему вовсе не хотелось, чтобы Олаф видел все это безобразие: волшебник был человеком добрым, но мог бы и рассердиться. А рассерженные волшебники народ непредсказуемый! Мало ли что тогда могло случиться.
– Э, да ты меня совсем не слушаешь, – огорчился Олаф. – Впрочем, я сам виноват, перестарался с научной стороной дела! Короче, из того, что смогла перевести Нига, следует, что и драконы, и гномы были созданы древними волшебниками в нашем мире лишь с одной-единственной целью: для изготовления стеклянных ключей-молоточков. Представляешь,
– А, ерунда, – Тимка потер слипающиеся глаза. – Какая разница, кто кого создал и для чего. Главное, что создал! Живи себе и радуйся, – мальчик украдкой зевнул.
– Ты не понимаешь, – завелся волшебник, – здесь вступают в силу морально-этические нормы взаимоотношения целей творцов с возможностями созданных ими существ! Незнание истинной цели своего предназначения дает драконам и гномам право выбора своего собственного жизненного пути, что в свою очередь, рассматривая с философской точки зрения… – Олаф опять увлекся и перешел на мудреный язык, понятный Тимке не больше, чем тот, древний. С которого Нига переводила. Мальчик сонно похлопал глазами, попытался принять умный, понимающий вид, но ничего не получилось – ровно через полминуты он крепко спал. Сидя. И ему снились странные непонятные сны. Наверное, философские…
Утром сундук приземлился возле одинокой горы, где находилась пещера лохматого дракона Каника. В которой была единственная свободная Дверь Путешествий.
Тимка первым вылез из сундука. Пока Хозяйственный и Олаф неспешно выбирались за ним следом, мальчик успел несколько раз обежать вокруг летучего вагончика, туда и обратно – просто так, чтобы поразмяться. Успел вволю надышаться свежим воздухом, кинуть камушком в юркую ящерку, подфутболить пару зрелых одуванчиков и накарябать на стенке сундука найденным тут же гвоздем – «Тим». Подумал и добавил: «и Боня». Дальше карябать было нечего, и Тимка побежал к горе. Вытерев ноги о половичок, брошенный у самого входа, мальчик вошел в знакомую пещеру.
Здесь все было как и прежде: высокий темный потолок, стены, ярко блестящие желтыми хрустальными крапинками; громадный, в человеческий рост камин с разожженным в нем костром, необъятный буфет в глубине пещеры и, конечно же, дубовый стол напротив входа. На краю стола, в дальнем углу, стояла просторная птичья клетка, накрытая темным платком, – в той клетке жил дедушка Каника, маленькая бескрылая ящерка.
За столом, как в день их первой встречи, в глубоком плюшевом кресле сидел славный дракон Каник и зубасто улыбался Тимке. Однако на этот раз дракон был одет несколько иначе – не было на нем ни памятной красной жилетки, ни синего берета с хвостиком, а имелись у Каника алая лента через грудь с тяжелой золотой звездой посредине, и парадная генеральская треуголка, лихо нахлобученная на правое ухо.
– Привет, – дружелюбно пророкотал дракон, приподнимая лапой треуголку, – с приездом! Рад, понимаешь, тебя опять видеть, живого и здорового.
– А уж как я рад тебя видеть! – завопил Тим, кидаясь в обход стола. – Такого же лохматого, как и раньше! А то мне всякие бронечешуйчатые просто ужас как надоели. Надеюсь, ты золото не ешь? – и мальчик с разбегу запрыгнул к дракону на колени. Правда, для этого Канику пришлось немного помочь Тимке, подсадить его, но это уже было неважно, потому что фиолетовый дракон оставался таким же лохматым, теплым и добрым. И это было самое главное! А то Тим так боялся, что за время, пока он не видел Каника, дракоша покрылся чешуей
– Золото? – удивился дракон. – Я что, с ума сошел, что ли? У меня, понимаешь, пирогов хватает, с чего это я вдруг железки всякие кушать буду. Э, да ты, верно, голодный! То-то всякая ерунда тебе в голову лезет. Сейчас чай заварю. Или кофе. Ты чего хочешь-то?
– Всего! – крикнул Тим, зарываясь лицом в теплую сухую шерсть на драконьей груди. – И с сахаром. И с пирожками.
– Бисквит подойдет? – дракон аккуратно посадил мальчика на стол. – Лимонный есть, с корицей и изюмом. Будешь? – и направился к буфету.
– Буду, – кивнул мальчик, – я все буду. Как же я давно тебя не видел! Целую вечность.
– Ага, про вечность заговорили, – входя в пещеру, радостно сказал Хозяйственный, – значит, сейчас кофе пить будем. Под кофе только о вечности и говорить, очень он к тому располагает. Особенно ежели кофеек крепкий и горячий. А под чай лучше о нынешних делах беседовать! О приключениях разных, о победах.
– Тогда чай, – решил дракон и забренчал в буфете чашками. – Очень я, понимаешь, послушать вас хочу. Ждал, ждал и дождался. Наконец-то! – Каник расставил гостевые чашки на столе, для себя поставил здоровенную ведерную кружку. Тимка решил, что сидеть на столе среди чашек как-то неприлично, и спрыгнул на пол. Хозяйственный тем временем принес откуда-то из дальнего угла пещеры пару крепких табуретов и водрузился на одном из них, небрежно бросив мантию себе на колени, вместо салфетки. Корону он уже успел где-то оставить и потому сидел простоволосый, то и дело ероша пятерней свою рыжую шевелюру.
– А где Олаф? – Тимка взгромоздился на табурет, глянул в сторону входа. – Почему его нету?
– Сейчас будет, – Боня взял чашку, в которую дракон успел налить крепкого ароматного чая из здоровущего мятого чайника. – Сундук свой инструктирует. Куда ему лететь… А, вот и Олаф, – Хозяйственный развернулся на табурете, ливанув на мантию чай, – чайку не желаете?
– С удовольствием, – волшебник подошел к столу, движением мизинца создал рядом с собой уютное глубокое кресло с высокой спинкой и с удовольствием погрузился в него.
– Итак? – дракон оглядел гостей. – Жду, понимаешь, подробного рассказа. Горю от нетерпения! – и основательно хлебнул чаю. Видимо, решил вовремя притушить этот свой огонь нетерпения, пока тот его совсем не спалил.
– Значит, так, – сказал Хозяйственный, глядя на дракона поверх чашки, – после того, как мы с тобой расстались… – и приступил к длительному, очень и очень подробному повествованию. Как его и попросили.
Тимка с интересом слушал бонин рассказ, не забывая при этом и про чай с бисквитом. Слушать Хозяйственного было интересно – мальчик словно по новой переживал все свои приключения. А порой даже узнавал что-то новое, то, чего он сам не заметил, но зато увидел и запомнил Бонифаций. Иногда Тимка вклинивался в повествование и дополнял его своими переживаниями, но это было нечасто – Боня оказался хорошим рассказчиком.
– Здорово, понимаешь, – с завистью вздохнул Каник, когда Хозяйственный закончил долгий монолог, – кто другой рассказал бы, не поверил, уж больно все неправдоподобно. Особенно про драконов. Это что же выходит, что я тоже летающим стану? Просто фантастика какая-то.
– Не скоро, но станешь, – заверил его Тимка, – а пока что ты еще маленький! Может, немного постарше меня, по драконьим меркам, но не взрослый.
– А я себя в старички, понимаешь, записал, – развеселился дракон, – думал, скоро усыхать буду. Как мой дедушка, – и бросил теплый взгляд на птичью клетку.