Чары зари
Шрифт:
С этого дня простейшие духи стали гораздо смелее. Они собирались вокруг Маддина, как хозяйские гончие, которые обычно вылезают из-под стола, когда понимают, что гость любит собак. Каждый раз, стоило Маддину взять в руки арфу, он осознавал их присутствие. Комната словно оживала, до его слуха доносились какие-то отдаленные звуки, нечто напоминающее шарканье маленьких ножек. Иногда кто-то легко касался его руки или волос, а мимо пролетал легкий ветерок. Если они вдруг начинали его щипать или окружали слишком плотной толпой, так что создавалось впечатление, будто они вот-вот нападут, он просто-напросто грозил им, что сейчас же прекратит петь. Эта угроза всегда заставляла их вести себя прилично. Один раз, когда он пытался зажечь огонь из влажных прогнивших
Что касается самого Невина… Конечно, Маддин внимательно присматривался к старику, пытаясь найти в его облике следы соприкосновения со странными силами. И тем не менее, он никогда ничего не замечал, за исключением, конечно, того, что духи подчинялись ему.
Маддин также проводил много времени в размышлениях о будущем. Он являлся членом боевого отряда, находившегося вне закона. Если до него доберется тьерин Девир, то его повесят. Его единственный шанс вести честную жизнь был очень слабым. Если он доедет до Кантрейи, прежде чем тьерину удастся его поймать, а затем положится на милость гвербрета, то его могут помиловать. Просто потому, что он в некотором роде бард и таким образом находится под особой защитой закона. К сожалению, помилование представлялось маловероятным, потому что оно будет зависеть от каприза сеньора, а гвербрет Тибрин из клана Вепря слыл суровым человеком. Его клан северных Вепрей был связан родственными связями с Вепрями из Муира, которые примерно пятьдесят лет назад пытались подольститься к королю и выманили у того гвербретрин в дане Дэверри. Объединенные кланы Вепря правили обширной территорией в северной части королевства. О них говорили, что они представляют собой реальную власть за спиной марионеточного короля, посаженного в Священном Городе. Маловероятно, что Тибрин вздумает проявлять милость к полуобученном барду. Особенно если эта милость вызовет недовольство одного из его верных тьеринов.
Маддин решил, что, поскольку они с духами выработали определенную систему отношений, которая устраивает обе стороны, он забудет о милости гвербрета и задержится в Брин Торейдике до весны.
Когда Невин отправился в деревню в следующий раз, Маддин решил немного проехаться вместе с ним, чтобы размяться самому и вывести коня. День был ясным и холодным, в воздухе пахло снегом. Убранные поля покрывал слой инея.
Когда Маддин понял, что скоро праздник Самхейн, то поразился: как быстро пролетает время за пределами горы! Казалось, внутри горы оно еле тянется. Наконец они добрались до деревни, состоявшей из небольшого количества круглых, крытых соломой домиков, разбросанных среди белых берез вдоль берега ручья.
— Мне лучше подождать вас у дороги, — сказал Маддин. — Кто-нибудь из людей тьерина может заехать в деревню.
— Я не хочу, чтобы ты сидел на холоде. Я отведу тебя на ферму, которая тут совсем рядом. Там живут мои друзья. Они тебя приютят, не задавая неприятных вопросов.
Они следовали по тропинке, идущей через пастбище, пока не оказались у фермы — группы круглых зданий, окруженных земляной стеной. Позади большого дома находились коровник, сараи, амбар и загон для коз. В грязном дворе куры что-то клевали у входа в дом. Прикрикнув на кур, навстречу гостям вышел полный мужчина с седеющими волосами.
— Доброе утро, господин. Что я могу сегодня для вас сделать:
— Просто позволь моему другу посидеть в тепле, Банник. Он очень серьезно болел. Не сомневаюсь, ты уже заметил это, глядя на его бледное лицо. Ему требуется отдохнуть, пока я съезжу в деревню.
— Мы можем разместить его у очага. Боги, парень, на самом деле ты бледный, как иней!
Банник проводил Маддина в главное помещение, выстроенное в форме клина, которое служило одновременно и кухней, и местом для приема гостей. Перед большим очагом, в котором весело горели дрова, стояло два стола и три скамьи с высокими
— Это кто, папа? — спросила она.
— Друг Невина.
Она поспешно встала и сделала Маддину реверанс. Она оказалась очень хорошенькой, с черными волосами цвета воронова крыла и темными, спокойными глазами. Маддин поклонился ей в ответ.
— Простите, что вторгся к вам в дом, — сказал Маддин. — Я в последнее время болел, и мне нужно немного отдохнуть.
— Мы всегда рады принять любого друга Невина, — ответила она. — Садитесь. Я принесу вам эля.
Маддин снял плащ, затем присел на каменную плиту как можно ближе к огню. Банник объявил, что ему нужно вернуться к коровам, и вышел. Девушка протянула Маддину кружку с темным элем, села рядом с ним и снова взялась за шитье.
— Спасибо, — Маддин поднял кружку с элем, словно поднимая тост за хозяйку дома. — Меня зовут Маддин из… э… ну, сойдет и просто Маддин.
— А я — Белиан. Вы давно знаете Невина?
— Нет.
Белиан странно улыбнулась ему с каким-то благоговейным трепетом. Маддин потягивал эль маленькими глотками и наблюдал за ее тонкими пальцами. Они ловко работали с грубой шерстью бриггов, судя по большому размеру, принадлежащих Баннику. Маддин удивился тому, как хорошо ему сидеть в тепле, живому, в присутствии красивой девушки. Время от времени Белиан робко поглядывала в его сторону, словно пыталась придумать, что бы еще сказать.
— Скажите мне, господин, долго вы собираетесь жить у Невина? — спросила она наконец.
— Не знаю. Но послушай, почему ты назвала меня господином? Я такой же простолюдин, как и ты.
— Ну… вы ведь друг Невина.
При этих словах Маддин понял: она прекрасно знает, что старик владеет двеомером.
— А меня ты за кого принимаешь? — Маддин почувствовал себя неуютно от мысли, что опасно притворяться, будто ты владеешь двеомером, когда на самом деле это не так.
— Я — простой всадник без боевого отряда. Невин оказался достаточно добр, чтобы спасти мою жизнь, когда нашел меня раненым, и это все. Но никому не рассказывай про меня, ладно? Я вне закона.
— Я забуду твое имя, как только ты покинешь наш дом.
— Нижайше благодарю и прости меня. Я даже не заслужил того, чтобы пить твой эль.
— О, попридержи язык! Думаешь, мне есть дело до этих мерзких войн?
Когда он посмотрел на нее, то увидел, что она разозлилась и ее лицо исказила гримаса боли.
— Мне до этого дела не больше, чем до хрюканья поросенка, который стоит два медяка, — продолжала она. — Эти войны всегда приносили только одни беспокойства и несчастья. Наших лошадей забирают, — налоги поднимают, а сами ездят и вытаптывают наше зерно. И все во имя славы и единственного истинного короля. По крайней мере, его так называют. Хотя все, у кого есть хоть немного мозгов, знают, что сейчас два короля! И почему мне должно быть дело до них обоих, пока никто из них сюда не приезжает и нас не трогает? Если ты — единственный мужчина, который не хочет умирать на этой войне, то я отвечу: тем лучше для тебя.
— Боги! Я никогда не думал об этом раньше.
— Несомненно, поскольку ты раньше был всадником из боевого отряда.
— Я на самом деле не дезертир. Ничего подобного.
Она просто пожала плечами и вернулась к шитью. Маддин задумался: почему девушка ее возраста, лет двадцати двух или около того, живет в доме отца?
Она потеряла жениха во время войн? Через пару минут Маддин получил ответ на свой вопрос, когда два маленьких мальчика, примерно шести и четырех лет, забежали в комнату, зовя маму. Они боролись за медную монетку, которую нашли на дороге, и пришли к ней, чтобы она их рассудила. Белиан поцеловала каждого из них и сказала, что им следует отдать монетку дедушке, после чего отправила их назад, на двор.