Чары зари
Шрифт:
Казалось, Глин умирал по естественным причинам, виной которых был он сам. И все же не вызывала сомнений доступность ядов в разрываемых войной королевствах. Кто их готовит? А что если возле короля таятся те, кто следуют темной тропой двеомера и ожидают своего шанса погрузить страну в еще больший хаос? А вдруг они знают о Марине? Невин весь похолодел, ругая себя дураком, гордецом, тупицей и полоумным. Как он мог вообразить, что может скрыть такой важный секрет от тех, кто как раз и занимается разузнаванием тайн! Ему придется проверить, оправданы ли его подозрения. И если да, то заниматься дальновидением через огонь бесполезно.
Невин запер дверь в свои покои, лег на кровать на спину и скрестил руки на груди. Вначале он привел дыхание в норму, чтобы оно стало ровным и спокойным, затем призвал свое световое тело и увидел мерцающую человеческую форму у себя в сознании. Постепенно он стал вливать в нее свою волю и делал это до тех пор, пока не показалось, что световое тело стоит рядом с ним в комнате. Тогда Невин перевел в световое тело свое сознание
Невин взлетал все выше, пока голубой свет не стал густым, как туман. Этот свет постоянно кружил, скрывая пейзаж внизу. Невин представил свет, текущий из его кончиков пальцев, и тот мгновенно вспыхнул. При помощи мерцающих линий света мастер двеомера нарисовал перед собой огромный защитный сигил. Видимый на огромное расстояние, сигил послужит идеальной приманкой, чтобы привлечь Других путешественников на эфирной плоскости Невин долго ждал там, подобно охотнику рядом с силком, пока наконец не увидел в голубом тумане другое световое тело в форме человеческого. Невин нарисовал еще один сигил, в знак приветствия и дружеских намерений, и был вознагражден, увидев, как другой путешественник вначале замер, а затем повернулся и понесся прочь на полной скорости. Невин инстинктивно тронулся за ним, но остановился прежде, чем улетел слишком далеко. Он не представлял, насколько силен враг и один ли он. Однако Невин не сомневался: это враг. Любой слуга Света обязательно ответил бы на его сигнал подобным, а затем подлетел бы поближе, чтобы встретиться с ним. Не желая рисковать глупой схваткой, Невин вернулся в дан, в свое физическое тело. Он потянулся, сел на кровати и посмотрел в горевший в очаге огонь.
— Плохие новости. Думаю, кто-то шпионит за нами.
Духи огня в беспокойстве взметнулись и отправили дождь искр вверх по трубе.
— Если увидите что-то хотя бы чуть-чуть странное, сообщите мне.
Языки огня — блестящие саламандры — согласно кивнули. Невин встал, взял теплый плащ и покинул комнату. Он отправился вверх по винтовой лестнице на последнюю площадку броха, где небольшой люк открывался прямо на крышу. Невин быстро огляделся, проверяя, нет ли поблизости слуг, которые могли бы заметить эксцентричное поведение ученого советника, открыл люк и выбрался на крышу. Ему требовалось установить некий вид охраны. Вначале он высоко поднял руки и призвал силу Святого Света, который стоит за всеми богами. Его видимый символ пришел к Невину в виде светящегося копья, которое пронзило его с головы до ног. Мгновение Невин стоял неподвижно, а затем вытянул руки вперед на уровне плеч, распространяя свет. Сформировалась стрела, пронзающая ему грудь. Невин теперь стоял внутри креста. Свет набухал и давал ему все больше силы, а после стал медленно затухать по собственной воле. Когда свет погас, Невин опустил руки. Он представил у себя в правой руке меч из мерцающего света. После того, как образ зажил отдельно от его воли, Невин обошел крышу по часовой стрелке и мечом нарисовал огромный круг золотого света. Линия окружности поднялась высотой с дан, сформировав горящую защитную стену вокруг всего королевского комплекса. Невин обошел крышу три раза, пока пылающая стена не зажила на эфирной плоскости по своей воле. В каждой точке света Невин поставил по печати в форме пятиконечной звезды из голубого огня. Запечатав четыре направления, он медленно расширял свет, пока тот не завис над даном, словно навес. Невин установил еще две печати в зените и надире, а затем убрал силу с астрального меча, и тот вскоре исчез. Чтобы обозначить конец работы, Невин три раза топнул ногой. Однако купол оставался видимым — конечно, тому, кто обладал двеомером. Хотя Невину придется по пять раз в день обновлять печати, когда меняются астральные приливы, все находящиеся внутри купола будут в безопасности от злых, любопытных глаз.
Невин плотно закутался в плащ, потому что воздух был холодным и обещал скорую зиму, и лениво посмотрел вниз, во двор. Кто-то там бродил. И то, как он двигался, этот невидимка, вызывало подозрения: человек делал несколько шагов,
— Добрый вечер. Дышишь воздухом?
— В некотором роде, советник. Я… э, ну… мне показалось, что я видел огонь.
— Боги! Где?
— Ну, я ошибся, — он был сильно смущен. — Я очень рад, что никого не разбудил. Наверное, мне это приснилось.
— Правда? Расскажи мне об этом.
— Ну, поскольку я — новый человек, то получил койку как раз у окна, где сильно сквозит. Мне приснилось, будто я не сплю и выглядываю наружу, а стены дана горят огнем. Я уже хотел поднять тревогу, но затем вспомнил, что у этого дана каменные стены, а не деревянный частокол или что-то в этом роде. Именно тогда я, должно быть, и проснулся. Но я все лежал на койке и думал об этом, и это на меня давило. Вот я и надел сапоги и решил пойти взглянуть. И как только вышел, понял, что это был сон. Правда, очень четкий, господин! Его явно наслал демон.
Невин был поражен. Очевидно, этот молодой воин обладает двеомером и в своем полусонном состоянии видел, как Невин запечатывал стены. Тем не менее, никто из мужчин в заколдованном круге его вирда никогда не проявлял таких талантов. «Все круги ада, — подумал Невин и добавил раздражено: — Так кто же он?»
— Скажи мне, у тебя часто бывают такие сны?
— Ну, иногда… То есть я никогда раньше не видел пожар, но временами я вижу сны, которые кажутся совсем реальными, такими, что я готов поклясться, будто вообще не спал. Время от времени… — Он замолчал.
— Время от времени ты видишь что-то, что потом оказывается правдой.
Браноик резко втянул ноздрями воздух и быстро отступил назад.
— Если лорд простит меня… мне лучше уйти, — заикаясь, пробормотал он. — Здесь очень холодно.
Он повернулся и побежал прочь от человека, который раскрыл его тайну. «Молодой олух!» — подумал Невин с любовью. Ему придется еще поговорить с Браноиком, неважно, кто он там такой на самом деле. И тут Невин все понял. Разгадка находилась у него под носом, но она была преподнесена в такой форме, что он попросту не пожелал ее увидеть.
— Этого не может быть! Властелины Вирда не стали бы делать такого со мной!
И тем не менее, он вспомнил последнее воплощение Бранвен. Гвенивер мечтала стать лучшим воином во всем Дэверри. В нынешней жизни Властелины Вирда дали ей тело, подходящее для исполнения этой мечты, и теперь она, как надеялся Невин, наконец успокоится. Насколько он знал, Бранвен все еще отрабатывала ту часть своего вирда, которая не имела никакого отношения к нему лично. Какой бы ни была причина, Бранвен вернулась к нему в теле Браноика из Белглейда. Невин ходил взад-вперед по темному, тихому двору. Ему было плохо от усталости. В выборе тела ее душой он видел послание для себя. Раньше он надеялся, что Бранвен снова его полюбит, что у них сложатся теплые, человеческие отношения, что это не будет прохладной отстраненностью учителя и соблюдающего дисциплину ученика. Очевидно, такая любовь им запрещена. Невин увидел Браноика, как предупреждение: он должен учить двеомеру душу и забыть о внешней форме, в которую она облачена, и ее возможных эмоциях. Несмотря на сердечную боль, которую причиняло ему это решение, ему придется принять волю Великих. За долгие годы, минувшие с тех пор, как дал поспешную непродуманную клятву, ему пришлось уже принять многое и многое… В конце концов, в ближайшее время его ждет работа такая важная, что его собственные чувства, даже его собственный вирд выглядели незначительными. Думая о предстоящем сражении, Невин смог отстраниться от личной печали. Он чувствовал, как надежда ласкает его сердце. Впереди ждали опасности и скорби, но после этого Свет снова победит в истерзанном королевстве.
На следующий день, прохладный, но солнечный, Маддин отправился немного прогуляться вдоль берега озера. Он нашел теплое местечко под ивой с облетевшей листвой и сел настроить арфу. Она никогда не была дорогим инструментом, а теперь, после долгих лет путешествий у него за седлом, на ней появились многочисленные царапины, и она выглядела старенькой. И, тем не менее, звучала она слаще, чем любая дорогая арфа в королевстве. Хотя барды во дворцах великих лордов предлагали ему за нее золото, Маддин лучше расстался бы с ногой. И хотя те же самые барды умоляли его раскрыть им его секрет, он никогда этого не делал. В конце концов, разве они поверили бы Маддину, скажи он правду? Да, простейшие духи околдовали ее для него. Он часто видел, как духи дотрагиваются до арфы, гладя ее, как любимую кошку, и каждый раз, когда они это делали, арфа пела с новой, разрывающей сердце сладостью. Когда Маддин настраивал инструмент в тот день у озера, Элементали пришли послушать. Они появлялись из воздуха, поднимались из воды — сильфы, лешие и гномы собирались вокруг человека, которого считали своим личным бардом.