Час до конца сентября

Меандр

Осторожный стук в дверь прервал тревожный сон, три-два-три, как договорились. Разламывалась голова, шея затекла от неудобного положения, прическа напоминала воронье гнездо.

– Ну, ты и выглядишь, подруга! Без грима жертвой в ужастике можно снимать, - Лешка прошел к столу, достал из нижнего ящика пластмассовую однорядную расческу, вручил растрепке.
– На, хоть причешись, домовенок Кузя. Вон там туалет, раковина есть, умойся.

Пока Ира приводила себя в порядок, поймал себя на мысли, что с удовольствием бы смотрел на нее, спящую, утром,

вот такую, растрепанную, припухшую, с красной полоской на щеке от складки на подушке… Иногда, в полудреме, вспоминал тот шуточный поцелуй в игре, и позволял себе придумать, чтоб было дальше. Не сбудется никогда эта история, и мечтать нечего, мимолетное наваждение.

– Ну-с, подруга, голова бедовая, один твой шоколадный заяц свалил из поселка полчаса назад, с таким потерянным видом бегал по поселку, что жалко стало нашего Кащеюшку, - Алексей закрыл створки окна, взял со стола ключи.
– Второй в стельку налакался, спит у себя в кабинете, я зашел к нему, подофигел малость, никогда Ярканат до такой степени не нажирался.

– Тогда, я пойду домой, Лешик?

– Пойдем, провожу.

– Спасибо, Леш, ты мое солнышко!
– погладила по руке, улыбнулась тепло.

– Иришка, а ты совсем, кроме Ярканата, другие кандидатуры не рассматриваешь?
– Леша вдруг развернулся к ней у самого порога.

– Я и Ярканата не рассматриваю, Леш, не на что смотреть.

– Понятно.

(15 июля, воскресенье, +26)

Нет, вариант отца ему никак не подходил, такую боль терпеть после каждой пьянки. Голова трещала, в черепе играли в догонялки три маленьких слоника, при этом носились по замкнутому кругу мотоциклисты-экстремалы. И шоу Риверданс толпой отплясывало ирландский танец.

С ненавистью глянул в зеркало. Ну и рожа. Слишком похож на отца, не дай Боги так же просрать жизнь… Глаза красные, нос распух, будто рыдал всю ночь. Спуститься вниз, в ординаторскую, растворить пару шипучек от похмелья, у девочек должны быть в запасе. Где телефон?

Осторожно, всем корпусом, оглянулся, пошарил глазами, получив новый приступ боли. Осколки телефона валялись у стены. Все равно пора было менять. С трудом наклоняясь, собрал все, что осталось от телефона, симку положил в карман. Минералка в холодильнике должна быть…

Поставил на место стол, поднял кресло, стыдливо убрал пустые бутылки в пакет, потом вынести тихонько. Распахнул окно, постоял немного, вдыхая утреннюю прохладу, стало немного легче.

В ординаторской Назар что-то мурлыкал в телефон, видимо, с Катей, таким счастливым друга Решад не видел никогда. А тот, увидев страдальца, быстро свернул разговор, положил трубку, сочувственно поздоровался:

– Что, головушка бо-бо?

– Есть немного, - открыл ящик бокового шкафа, второй, третий, нашел синюю заветную коробочку, кинул в стакан два шипучих кругляша, налил воды.
– Думал, сдохну.

– Ночь прошла штатно, сломанный нос - одна штука, мужики после клуба что-то не поделили, пара синяков.

–

Норм. Назар, ты поспал? Позавтракал?

– Да, Руша нас уже накормила, рисовой запеканкой, как в детском саду, вкусно. Леший приходил, пока ты спал. На рыбалку с ним пойду завтра с утра.

– Зайду сейчас к нему. Останешься еще на пару-тройку часов? Телефон я разбил, попрошу кого-нибудь скататься до райцентра, куплю, и сменю тебя, идет? Да, билеты я купил, во вторник по холодку чешем. Яшка подхватит в Москве, он уже завтра будет на точке.

– Топай.

– Ушел.

Стараясь не дышать, здороваясь с односельчанами, кое-как дошел до дома. У Иры негромко звучала музыка, значит, дома она, но в таком виде показываться - стыдно. Мышью прошмыгнул к себе на участок мимо нарядного соседнего палисадника.

– Улым, а Назар где?
– обернувшись на звук двери, Наиля отвлеклась от плиты.

– Через пару часов сменю.

– Улым, ты что, пил?
– мать повела носом в сторону сына.

– Было. Мам, давай отложим головомойку, а? Я в душ и по делам, потом в больницу на сутки, нет времени выслушивать нотации, - прошел мимо, мечтая поскорее встать под прохладную воду и почистить зубы.

– Ах, ты, дрянь такая!
– Наиля схватила с плеча полотенце, точным движением хлопнула им по шее сына.
– Нотации ему не читать? Мне как людям в глаза смотреть, сделал дите, допрыгался, а нотации, видите ли, ему не хочется выслушивать! Как не стыдно тебе, позорище! Весь поселок гудит новостью!

– Ну, ребенок, дело житейское, мам, - без тени раскаянья, Решад потер шею. Сегодня свадьба с Верой не казалась решением проблемы.
– Обеспечу ребенка. Жениться на его матери - так себе перспектива.

Наиля обреченно присела на стул, поникла:

– Где я тебя упустила, сыночек…

– Мам, - неожиданно Решад опустился перед матерью на колени, поцеловал ее руки.
– Я не смогу всю жизнь жить с той женщиной. Я ее не люблю.

– Раньше надо было думать, Решад, когда ложился с ней, - осторожно пригладила волосы на макушке сына, понимая его состояние, но жестко продолжила.
– За свои поступки отвечать нужно, и не деньгами откупаться. Безотцовщину плодить не дам.

– Сопьюсь ведь…

– Это самый легкий вариант, улым, твой отец…

– Вы с отцом любили друг друга, не смотря на его выкрутасы! Не сравнивай!

– Почему - любили? Я и сейчас его люблю, - вдруг горько призналась мать.
– Ты с темы не съезжай. Надеюсь, ты сделаешь все правильно.

– Ну да, флажки расставлены грамотно, сам виноват, что в капкан сунулся, и не отгрызть, не лапой попал, - попытался пошутить Решад, поднимаясь с колен.
– Я в душ.

Если бы не ключи, не стал бы заходить к соседке, второй комплект где-то потерял еще по зиме, может, лежат где. Ключи - лишь повод, можно за ними и Леху отправить, но желание увидеть ее перевесило разумные мысли.