Час дракона
Шрифт:
Над замком, где остались тела наместника и замученного им пленника, показались первые клубы черного дыма, а снижающееся солнце освещало два темных силуэта, во весь опор скачущих по дороге на фоне вечернего неба.
Конь Конана устал, но то же самое можно было сказать и о жеребце Белосо. Конан даже не задумывался, почему зингарец бежит лишь от одного преследователя, хотя это действительно было странно. Возможно, его гнала непреодолимая паника, посеянная в его душе таящимся в камне безумием. Солнце наконец село за горизонт и в наступившем полумраке белая дорога бледной лентой бежала вперед, теряясь в далеком пурпурном сиянии.
Конь, скакавший уже на последнем пределе своих возможностей, тяжело дышал и ронял клочья
Теперь они скакали почти плечо в плечо и, наконец, въехали в чащу леса. Вскрикнув, Конан поднял меч, заметив повернувшийся к нему бледный овал лица Белосо и смутный блеск стали во мраке. Противник тоже закричал, и в эту секунду усталый конь короля Аквилонии споткнулся и с шумом упал на колени, выбросив из седла ошеломленного всадника. Голова Конана, и без того уже достаточно туманная, ударилась о камень дороги, и густой туман окутал все вокруг, погасив отблески звезд.
Он не мог сказать, сколько времени пролежал без сознания. Но, едва начав приходить в себя, он почувствовал, что его тащат за руку по неровному каменистому грунту и лесной траве. Потом его отпустили, и, видимо, эта встряска окончательно отрезвила его.
Шлем исчез, голова страшно болела, а волосы слиплись от крови. Но он вспомнил, где находится. Большой красноватый месяц ярко просвечивал сквозь ветви деревьев, и было ясно, что полночь уже минула. Значит, он довольно долго лежал в беспамятстве, приходя в себя после падения. Но зато сознание теперь было намного яснее, чем даже во время безумной гонки.
Начав воспринимать окружающее, он с удивлением отметил, что лежит не на обочине белой дороги — да и вообще никакой дороги рядом не было. Он находился на травянистой поляне, окруженной частоколом пней и платановыми зарослями. Он пошевелился, осмотрелся вокруг — и вздрогнул от неожиданности: в нескольких шагах от него кто-то сидел.
По-видимому, это был бред — ведь не могла быть явью эта напряженно застывшая серая бестия, вглядывающаяся в него неподвижными, ничего не выражающими глазами. Конан замер, ожидая, что она исчезнет, как образ из сна. И тут по спине его пробежала дрожь: он вспомнил слышанные им когда-то, передаваемые страшным шепотом истории о существах, населяющих леса у подножия гор пограничья Аргоса и Зингары. Их звали гулями — это были пожиратели человеческого мяса, дети ночного мрака, потомки дьявольского слияния исчезнувшей и давно забытой расы с демонами подземелий. Говорили, что где-то посреди этой первобытной чащи, в руинах проклятого черного города, во тьме заброшенных гробниц и обитают эти твари… Тело Конана покрылось холодным потом.
Вглядываясь в маячивший перед ним бесформенный силуэт, он начал осторожно протягивать руку к поясу, где находился стилет, но, заметив его движение, бестия с жутким криком бросилась к его горлу. Киммериец выбросил вперед правую руку, и клыки, похожие на собачьи, сомкнулись на ней, стараясь сокрушить кольчугу. Костлявые мерзкие руки метнулись в поисках шеи, но Конан рванулся в сторону, одновременно выхватывая стилет левой рукой.
Они покатились по траве, нанося друг другу удары. Мускулы под серой отвратительной шкурой твари были тверды, как сталь, и явно превосходили по силе человеческие. Но здесь помогала кольчуга, предохраняющая от укусов страшных клыков и длинных когтей, и благодаря которой
Конан поднялся на ноги и огляделся. Он не потерял своего инстинктивного ощущения направлений и сторон света, но не знал, где его захватил гуль и где теперь искать дорогу. Оглянувшись на залитые светом луны тихие черные силуэты деревьев, он ощутил выступившие на лбу капли холодного пота. Избитый и усталый, он оказался среди чащи тех самых ужасных лесов, а лежавшая у его ног темной бесформенной кучей тварь была немым подтверждением происходящих в этих местах кошмаров. Отдыхать было некогда — в любую секунду можно было ожидать треск веток или шелест травы под ногами других тварей.
Но вдруг тишину ночи разорвало испуганное конское ржание. Его жеребец! Кстати — кроме гулей, питающихся не только человеческим мясом, здесь водились и черные пантеры.
Не раздумывая, он рванулся прямо через заросли туда, откуда послышалось ржание. Все страхи улетучились, сменившись боевой яростью, если погибнет конь, вместе с ним исчезнет и последняя надежда на настигнуть Белосо и захватить камень. И вновь, теперь уже гораздо ближе, послышался резкий и гневный призыв скакуна. Было слышно, что тот отбивается от кого-то копытами.
Еще одно усилие — и Конан выскочил из кустов на белую ленту дороги, увидев своего коня, который, прижав уши и злобно оскалив зубы, то отступал, то прыгал вперед, отбивался от кружившей вокруг него черной фигуры, иногда замирая от страха. А самого Конана уже тоже заметили — вокруг него сомкнулось кольцо темных силуэтов — серых, подкрадывающихся существ. В ночном воздухе разнесся отвратительный и тяжелый запах разложения.
Внимание короля привлек тусклый блеск стали среди устилавших землю прошлогодних листьев: это месяц отражался на лезвии меча, оброненного там, где король, выброшенный из седла, упал в придорожную траву. Он поднял меч и с проклятием бросился на стоящего с ним лицом к лицу огромного противника. В неясном свете мелькнули оскаленные клыки и тянущиеся к нему когтистые полулапы-полуруки. Прорубив себе дорогу через отвратительно пахнувшие тела, Конан стремительно вскочил в седло своего коня. Меч его молниеносно поднимался и опадал, отсекая веявшие могильным холодом лапы, и от каждого удара кто-то падал, обливаясь темной кровью. Скакун отступал, продолжая кусаться и лягаться, а потом неожиданным прыжком вырвался из окружения и застучал копытами по полотну дороги. Еще некоторое время с обеих сторон из темноты появлялись серые мечущиеся тени, но потом они остались позади…
Поднявшись на вершину заросшей лесом возвышенности, Конан разглядел впереди обнаженные горные склоны, поднимавшиеся к небу и растворявшиеся где-то в ночной мгле.
Глава XIII
"Дух прошлого"
Вскоре после восхода солнца Конан пересек границу Аргоса, но не встретил никаких следов Белосо. Либо тот успел уйти за время, пока король Аквилонии лежал без сознания, достаточно далеко, либо сам пал жертвой страшных людоедов зингарской пущи. Но свидетельств такого исхода тоже не было заметно. Тот факт, что эти твари так долго не нападали на бесчувственного человека, пока он лежал у дороги, позволял предположить, что они потратили время на бесполезную попытку догнать Белосо. А если беглец жив, то ехал он, как подсказывало Конану его предчувствие, по той же самой дороге и находился сейчас где-то впереди. Поэтому киммериец продолжал безостановочно двигаться на восток.