Час дракона
Шрифт:
Гвардейцы перешли на бег и поравнялись с нами ровно через минуту. Половина, не останавливаясь, побежала дальше, остальные взяли нас в кольцо. Снова блокада, на этот раз с целью охраны.
– Как Папа? – спросил командир бандитской гвардии, тот самый, что кричал «эгей».
– В норме, – ответил Здоровяк и заботливо склонился над все еще коленопреклоненным коротышкой. – Папа, вы в норме?
– Живой, – прохрипел коротышка с залысинами.
– Вставайте, Папа, я помогу…
Ну вот и довелось мне лицезреть Императора нищих.
Это безусловно
Под охраной десяти полуголых мужиков наша компания ветеранов сегодняшнего вооруженного конфликта покинула театр боевых действий. На осиротевшую сцену вышли новые актеры, более пригодные для игры с одетыми в черное партнерами.
Марш-бросок в щадящем темпе длиною в два километра – и мы на дороге. Стандартный российский лесной тракт, каких тысячи. Милая сердцу пастораль так и просится на полотно живописца. Справа сосенки, слева березки, между ними песчаная колея и десять черных автомашин марки «Волга» рядышком стоят, в затылок друг другу.
Папа, Здоровяк и мент расслабились. Уверены, что на сегодня страсти-мордасти для них кончились. Один я начеку. Не нравится мне, как командир гвардейцев-коммандос переглянулся с парочкой-троечкой подчиненных. Я утроил бдительность, и, как оказалось, не зря.
Четверо из наших охранников внезапно открыли огонь. Палили в своих коллег, практически в упор. На очереди мы, безоружные в центре круга, очевидно, как дважды два! Не уверен насчет дальнейшей судьбы Папы и остальных, однако я точно пойду в расход.
Ближе всех ко мне стоит командир-перевертыш. Прыгаю прямо на него. Ногой выбиваю из руки палача «узи», хватаю командира обеими руками за шею, рывок на себя, мах бедром, и я уже твердо стою на земле, прикрытый полуголым телом, словно живым щитом.
Гвардейцы растерялись. Произошло непредвиденное, бойцы не знают, что дальше делать. Секундная задержка стоит им жизни.
Нельзя думать в бою! Некогда прикидывать, выбирать меньшее из зол, нужно действовать, реагировать на изменение ситуации мгновенно, рефлекторно.
Именно так реагирует Здоровяк. Его пудовый кулак сбивает с ног одного зазевавшегося гвардейца, бьет в грудь другому. Гвардеец номер два успевает выстрелить, пуля жалит Здоровяка в бок. Поздно! Удар достиг цели, гвардеец падает.
Чуть подпрыгнув. Здоровяк обрушивается на поверженного, мощное колено ломает ребра противнику, руки ищут и находят «узи». Я же тем временем ломаю шею командиру и толкаю его на последнего невредимого пока гвардейца.
Мертвый командир получает от своего подчиненного порцию свинца в живот. А я уже рядом, и ребро моей ладони быстрее его мысли. Парень умирает стоя. Я расколол ему череп.
Наконец-то пришел в себя мент, бросился на того гвардейца, что опрокинут первым ударом Здоровяка. Милицейский капитан менее ловок, но удачлив, он напарывается носом на инстинктивно выставленную руку и в то же время, совершенно случайно, попадает противнику носком ботинка
Хронометраж последних событий: предатели расстреливают верных Папе людей – четыре секунды, расправа с предателями – восемь секунд. Итого – двенадцать секунд.
За это время героини телеэкрана не успевают прорекламировать свои чудесные прокладки, зато пятеро бандитов успели угробить пятерых братков и позорно погибнуть следом за ними. Не перестаю удивляться скоротечности нашей бренной жизни и смерти. Воистину: «Не думай о секундах свысока…»
Однако хватит философствовать. Может быть, сейчас замочить до кучи оставшихся бандитов вместе с их Папой и уйти? Нет, нельзя. Совсем рядом вереница машин, в каждой из них по шоферу. Они, похоже, «за нас». Ишь, как переполошились. Услышали стрельбу, прибежали. Суетятся вокруг, Здоровяку рану перевязывают. (Рана, кстати, пустяковая. Пуля чиркнула по ребрам. Крови на рубль, вреда на копейку.) Десятерых шоферов мне уложить слабо – не успею. С минуты на минуту могут вернуться бандиты-гвардейцы, посланные на отстрел бандитов в черных комбинезонах. И совершенно непонятно: они-то за кого? Запутался я совсем в этих бандитских разборках! Глупостей боюсь наделать. Дед говорил: «Не знаешь, где водоворот, – плыви по течению». Так и поступлю.
– Суки все! – неожиданно высоким голосом завизжал Папа.
Только что Папа пребывал в состоянии глубокой апатии ко всему происходящему. Император вошел в ступор еще там, на болоте, и надо же – прорвало! Шок сменился истерикой.
– Никому не верю! Ты можешь машину вести? – это он Здоровяку. – Не можешь? А ты? – это уже мне. – Можешь?
Я никак не прореагировал, но Папу сей факт не смутил, и я получил короткий однозначный приказ:
– Пошли в машину! Только ты и я! Больше никому не верю!
– Папа, мы же его почти не знаем… – Здоровяк подозрительно покосился в мою сторону.
– А эту суку продажную ты хорошо знал? – Папа пнул ногой безжизненное тело командира гвардейцев. – Хорошо?! Ну, отвечай!
Здоровяк опустил глаза. Папа зло сплюнул сквозь зубы, демонстративно повернулся к Здоровяку спиной и деловито зашагал вдоль колонны автомашин.
– Делай, как он сказал, – обращаясь ко мне, велел Здоровяк. – Поедете вдвоем в головной машине. Мы следом. И гляди у меня, акробат, если с Папой что случится, я тебя из-под земли достану!
Я понятливо кивнул и кинулся догонять отца народов, населяющих московское дно. В затылок мне с нескрываемой ненавистью смотрела маленькая толпа бандитов. Для них я новоявленный фаворит, они завидуют и ненавидят. Малейший повод, случайная промашка с моей стороны, и я покойник.
Папа ждал меня, сидя в салоне «Волги». Он немного остыл, успокоился. Когда я сел рядом, недовольно покосился на мои все еще мокрые одежды.
– Как зовут-то тебя, супермен?
– Стальной.
– С сегодняшнего дня. Стальной, ты мой личный телохранитель, поздравляю!