Час гончей
Шрифт:
— Госпожа Белецкая, Елена Игоревна, — сообщил зашедший следом за ними чинный пожилой мужчина, — вы задержаны по подозрению в причинении вреда при помощи Темноты семейству Вяземских.
На пару мгновений Миледи даже растерялась. Что, к ней заявился сам Шувалов — лично? Глава спецподразделения Синода? Он же участвует только в задержании самых опасных преступников…
Графиня медленно вдохнула и выдохнула, и это помогло унять разбушевавшуюся внутри Темноту. Не сказать. Не выдать… Да и что у них на нее есть?
— Как
— Также, госпожа Белецкая, — невозмутимо продолжил Шувалов, — вы задержаны за препятствование правосудию и преступный сговор с Дементием Захаровым, также известным, как Барабун. До окончания следствия в виду особенности обвинения вы будете находиться в узилище Синода.
— Вы же понимаете, что это ошибка, — сложив руки на груди, отчеканила Миледи.
— Если ошибка, мы обязательно разберемся. А сейчас, прошу, пройдемте с нами.
— Доказательства у вас есть?
— Есть свидетельство.
— Свидетельство без доказательств, — победно оглядела она всех присутствующих, — это поклеп, господа!
В тишине дома снова раздались шаги, и в гостиную неспешно вошел мессир Павловский.
— Ах, — прищурилась графиня, — так вот кто источник этого грязного свидетельства. Хотите очернить меня, мессир?..
— Доброе утро, Елена Игоревна, — абсолютно по-светски улыбнулся я. — Или лучше назвать вас Миледи? Наверное, тяжело столько лет скрывать свою суть. Но, признаю, вы отличная актриса.
Актриса она и правда была отменная — маска светского высокомерия не дрогнула на лице даже сейчас, лишь в глубине глаз яростно мелькнула Темнота. Однако этим еще ничего не доказать.
— Ваше слово против моего, мессир, — сухо отозвалась Белецкая. — Кто в свете вы и кто в свете я. Может, и заявление в Синод на меня тоже подали вы?
— Нет, — раздался от двери женский голос, — заявление подала я.
А вот сейчас маска буквально стекла с лица графини. Вытаращив глаза и приоткрыв рот, она уставилась на вошедшую следом за мной Ульяну.
— И в гости к вам пришла я. Тетя,– добавила Уля. — Или к себе? Кому это все принадлежит?
Тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, ведьма снова взяла себя в руки.
— И что это вообще доказывает? Заявилась сюда какая-то девица!
— Также, госпожа Белецкая, — продолжил Шувалов, — вы задержаны по подозрению в убийстве графа Белецкого и его первой супруги. И покушении на госпожу Павловскую…
— Да у вас нет доказательств! — не выдержав, повысила голос Миледи. — Только слова!
— Слова, — согласился я, — и ваша кровь.
И бросил ей под ноги документ, скрепленный ее алым отпечатком, который был обнаружен в кармане ее ранее неуловимого подельника.
— Так что вас больше никто не защитит. Даже ваша репутация.
Несколько мгновений графиня
— Что ты думаешь, — рявкнув, повернулась она к Уле, — что тебе удастся хоть что-то у меня забрать?!
Вскинув руку, ведьма отправила Темноту в сторону девушки. Но при чем здесь это «забрать»? Мы здесь для того, чтобы отдать. Не желая больше хранить чужое, я бросил прямо в ее Темноту залитый чернотой хрустальный шар. Две силы встретились, и тонкие стенки треснули. Воздух наполнился бешеным шипением, когда из хрустальной темницы вырвалось наружу огромное черное облако и накинулось на графиню. Проклятие наконец встретило того, кто его послал, и жадно поглотило свою хозяйку, словно затолкав ее в непроницаемый темный мешок. Крики и вопли длились всего пару секунд. После чернота бесследно развеялась, а на пол осыпалась горстка праха — больше от Миледи не осталось ничего.
«больше душ…» «больше силы…» — привычно прошептала мне Темнота.
Да кушай на здоровье, моя хорошая. Некоторых людей совсем не жалко — потому что они никогда и не были людьми.
Сотрудники Синода торопливо склонились над останками ведьмы, а их глава повернулся ко мне.
— Мессир Павловский, — сказал он, пожимая мне руку, — не знаю как, но вы раз за разом делаете невозможное.
А что еще остается, когда нет выбора?
— Мессир Павловский, — следом подошел ко мне и князь Вяземский, — хочу сказать вам огромное спасибо от всей души. Вся моя семья — ваш вечный должник. Даже не знаю, сможем ли мы вам когда-нибудь отплатить… Позвольте хотя бы эту проблему решить за вас, — после небольшой паузы добавил он, переводя глаза с меня на Улю, и обвел рукой особняк вокруг. — Вернуть все законной владелице.
Конечно, я позволил. Все-таки удобно, когда мои проблемы решают за меня — приятное разнообразие.
Эпилог
«Высшее общество столицы сегодня привечает нового члена — героя, который уже не раз доказывал, что может справиться с невозможным. Если его отец заработал репутацию того, от кого надо спасаться, то мессир Константин стал тем, кто спасет. В него можно с легкостью влюбиться, и у мессира, кажется, лишь один недостаток: он женат…»
В последние дни самый ядовитый блог столицы было не узнать, ибо вместо яда мамзель рассыпалась в похвалах. Главное, чтобы всю свою публику так не распугала.
А вообще, едва в сети подутихли одни новости обо мне, как тут же появились другие. В столице будто не было других тем, кроме мессира Павловского и очередной учиненной им расправы. Вот уже несколько дней повсюду смаковали громкое дело с разоблачением Миледи и поимку неуловимого Барабуна, и каждый интернет-канал неизменно отмечал, что я сделал то, чего не смог отец. И как только прах в урне на камине еще не переворачивался?