Час испытания

Борчанинов Геннадий

– Ну слава богам, сегодня хоть не сушёное мясо, - с облегчением вздохнул бородач, придвигаясь поближе к дикарке.

Та вопросительно посмотрела на мужа, но следопыт был слишком занят поиском ржавчины на клинке. После такого ливня даже в ножнах сыро, а это губительно влияет на сталь. Полупрозрачные пятнышки немедленно счищались аккуратными движениями бруска. О возникновении рыжиков и речи быть не могло, столь дотошно и внимательно ухаживал следопыт за своим оружием.

Солнце село окончательно, погрузив мир во тьму. Чёрная безлунная ночь властвовала над миром, выпуская

на охоту всех своих детей. Где-то в лесу ухнул филин, с востока послышался отдалённый волчий вой. Последние ночные бабочки слетались на пламя, бессмысленно погибая в огне. Ровио отрешённо наблюдал за ними, полностью погрузившись в свои мысли.

– А ведь они как и мы, - задумчиво протянул он.
– За идею умирают.

Гарольд на мгновение остановился и посмотрел на спутника. Йона тоже удивлённо взирала на бородача, представшего перед ними в столь непривычном образе. Тот сидел, совершенно не обращая внимания на своих слушателей.

– Есть у них идея, желание. Огонь. Они летят и умирают ради него. Прямо как люди. Только людям гораздо меньше требуется.

– А если человек не готов умереть? Или не хочет, - спросил охотник.

– То и не человек он вовсе, - категорично заявил Ровио.

Гарольд хмыкнул в ответ.

– А если его идея - жить как можно дольше?
– поинтересовалась Йона, помешивая кашу в котелке.

– Скотская идея, - отрезал бывший проповедник.

– А ты почему за свою идею не умер?
– неожиданно спросил Гарольд.
– Когда соратников по кольям развешали, ты почему-то в яме оказался.

Йона нахмурилась, вспоминая прошлое. Ровио напрягся, уставившись в пламя и ломая сухие веточки, в изобилии лежащие на земле.

– Оглушили меня, - глухо произнёс он, покосившись на Йону.
– Я бы побольше дикарей с собой в могилу забрал, но меня оглушили.

Следопыт пожал плечами.

– Как скажешь, - сказал он, и на берегу повисло тягостное молчание.

– Вот и ужин готов!
– с напускной радостью прощебетала девушка, пытаясь разрядить обстановку, но мужчины просто достали ложки и принялись за еду.

Горячая ячменная каша обжигала горло, но все трое поглощали её с наибольшей скоростью. Каждому хотелось поскорее закончить с едой и лечь спать. День выдался трудный, и никто не мог сказать, что следующий будет другим.

– Кто первый дежурит сегодня?
– спросил охотник, и Йона помахала ложкой.
– Ровио, потом ты.

Бородач кивнул. Гарольд опять взялся сторожить лагерь под утро, в самое тяжёлое и сонное время, когда веки слипаются, а тело коченеет от холода.

Закончив с едой, Ровио тут же повалился спать, забравшись под шкуры. Гарольд сходил к реке и, сполоснув котелок, улёгся рядом с ним. Бородач ощутимо дрожал и трясся, хоть и укрытый тёплым меховым одеялом.

Гарольд подумал было, что сделает граф, если он вернётся с пустыми руками. Наверное, будет долго и мучительно пытать самого Гарольда на глазах у Фриды, а потом пытать Фриду на глазах у измученного Гарольда. Печальная выйдет у них судьба. А ведь всё зависит от этого проповедника, Ровио, который сейчас мучился от болезни. Можно было бы попытаться вытянуть информацию из него,

но вряд ли он станет сейчас говорить. Слишком не доверяет.

Усилием воли следопыт прогнал мрачные мысли. Не время сейчас думать. Время спать.

Одно мгновение - и он уже погрузился в глубокий сон. Ещё одно - и Ровио легко трясёт следопыта за плечо.

– Вставай, твой выход, - шепнул он, убедившись, что Гарольд проснулся, и сам улёгся на его место.

Вокруг словно разлили банку чернил. Только догорающий костёр слабо мерцал в ночи. Гарольд подкинул в огонь остатки дров, и уселся спиной к костру, давая глазам привыкнуть к темноте. Холод, казалось, пронизывал до самых костей, быстро прогоняя сонливость.

В темноте постоянно что-то шуршало, стрекотало и шелестело, придавая ночному бдению острую нотку возможной опасности. По спине приятно растекалось ощущение тепла. Следопыт сидел неподвижно, всматриваясь в темноту, и лишь раз промелькнувшая между деревьев тень потревожила его.

Близился рассвет, и вскоре из-за леса показалась полоска розового неба. Повсюду серебрился иней, а река покрылась небольшой коркой льда. Если бы лодку оставили в воде, к утру её бы просто раздавило.

Гарольд по очереди разбудил своих спутников и разметал пепел костра. Из-под слоя золы и земли он вытащил глиняный саркофаг, в котором запеклась вчерашняя утка, и разделил мясо на всех. Завтрак прошёл в молчании, изредка перемежавшимся надрывным кашлем бородача.

– Йона, ты знаешь, где тут есть селения поблизости?
– спросил Гарольд.

Девушка в ответ пожала плечами.

– Если по реке спуститься дальше, то наверняка деревни будут, - вставил Ровио, растирая замёрзшие пальцы.

– Река вроде как на северо-запад течёт. Нам ровно на запад надо. Там по пути есть деревушка одна, но я бы там не хотел оказаться, - задумчиво протянул следопыт.

– Тогда по течению пойдём, раз лодка есть, - решила за всех Йона, с молчаливого одобрения мужчин.

Лёд перед собой иногда приходилось разбивать веслом и отгонять от бортов. Кожаная лодка хоть и была крепкой с виду, но всё равно не хотелось ненароком распороть шкуры и пойти ко дну. Из-за этого они двигались со скоростью медленно идущего человека, но жаловаться было не на что. Лучше уж сидеть в лодке, чем тащить всё на собственном горбу.

Постепенно русло становилось всё шире, и путники выплыли на середину. Течение подхватило лёгкую лодочку и повлекло за собой. Гарольду только оставалось немного подруливать веслом, а спутники его и вовсе бездельничали, рассматривая хмурую осеннюю природу.

– Смотрите, лось, - громким шёпотом произнесла Йона, указывая куда-то в заросли ивняка.

Сохатый бесстрашно стоял на отмели и утолял жажду.

– Подстрели-ка его, - потребовал Ровио.
– Глянь, какие рога, трофей отличный будет.

– Сам его по лесу потащишь?
– процедил следопыт.

Лось, словно чувствуя, о чём идёт речь, встрепенулся, тряхнул ушами и скрылся в лесной чаще. Бородач вздохнул, провожая гордое животное взглядом.

– А могли бы свежатинки опять поесть, - прокашлявшись, сказал он.
– На всю дорогу хватило бы.