Час-корень
Шрифт:
– С Антоном опять погавкались, – жаловалась Таня кому-то. – Он мне такой – не хочу идти! Истеричкой обозвал… А? Да фиг его знает… Нет, сам-то он говорит, что, мол, давай отложим до следующих выходных… Думаешь, боится? Ну, в принципе… Я и сама, если честно… Что? Говори погромче, не слышно. Связь барахлит в последние дни… Угу… Да, я хотела сегодня днём. Ну, не то чтобы прям мечтала, но настроилась по-серьёзному. Сходить – и не думать больше. А теперь не знаю, что делать. Одной к ведьме – реально стрёмно…
Роберт
Может, девчонка его разыгрывает? Догадалась, что он подслушивает, и специально городит чушь? Но это было бы слишком хитро, да и актёрский талант тут нужен немалый. Очень уж естественно звучит её речь…
– Ну, короче, вот, – продолжала она тем временем. – У нас с Антоном вообще всё как-то, не знаю даже… Угу, согласна с тобой… На словах они все крутые… Помнишь, Русик зимой громче всех орал? Он, типа, к ведьме первый пойдёт, ему всё по барабану. А потом отмазывался, ага…
С полминуты она молчала и слушала, лишь иногда поддакивая и вставляя междометия по смыслу. Роберт тоже невольно напрягал слух, но голос из трубки звучал невнятно и слишком тихо.
– Да, Кать, – сказала наконец Таня. – Ты права, подожду недельку, а там посмотрим. Дам ему ещё один шанс… Это как, знаешь, моя сеструха старшая выражается: мужики – они все как дети… Кстати, Катька, слушай прикол! Знаешь, кто у меня сосед? Наш новый классный, прикинь?!
«Ёлки-палки», – обречённо подумал Роберт.
– Да, – докладывала Татьяна своей невидимой собеседнице, – в принципе, ничё так, нормальный. Весь такой из себя серьёзный. Сказал, двадцать пять ему… Что? А, нет, не спортсмен. Хиловатый, средней паршивости. И, главное, не с нашего города. Я вообще без понятия, нафига он сюда припёрся…
Трубка в ответ разразилась длинной тирадой. Дослушав, Таня хихикнула:
– Посмотрим на его поведение. Лишь бы он с Конём не общался. А то наслушается всякой фигни, перепугается и сбежит.
Глава 3
Утром первого сентября Роберт стоял у распахнутого окна в кабинете обществознания и ждал, когда прозвенит звонок. Десятиклассники только что вернулись с линейки и теперь рассаживались – солидно и не спеша.
Кабинет был просторный, светлый. Вездесущее солнце уже лизнуло подоконники и столы, но пока не очень мешало. Лёгкий сквозняк гулял вдоль доски, над которой висел картонный мини-плакат с цитатой Белинского: «Создаёт человека природа, но развивает и образует его общество». Возле двери в углу приткнулся огнетушитель, а рядом – мусорная корзина с чёрным пластиковым пакетом. У дальней стены стоял шкафчик из ДСП, на полках пестрели книжные корешки.
Народ предпочитал садиться вдоль стен, подальше от учительского стола. В результате, середина класса оставалась пустой, как и пространство непосредственно вокруг Роберта. Таня с подружкой
Звонок наконец-то грянул.
Вопли в коридоре постепенно утихли, учебный год начался.
– Так, – сказал Роберт, ещё раз оглядев класс, – а где остальные?
– Все здесь, – откликнулся здоровенный бугай с предпоследней парты.
– А, да, вас же всего четырнадцать. Ладно, будем знакомиться. Только сначала попрошу сесть поближе.
– Нам тут удобнее.
– А мне удобнее, чтобы вы пересели. Давайте, парни, не тратьте время. И девушки тоже, само собой.
По классу прошёл недовольный ропот. Десятиклассники переглядывались, но не двигались с места. Роберт сказал:
– Да ладно вам, прекращайте. Взрослые же люди – по крайней мере, на вид. К чему эта сидячая забастовка?
– Между прочим, – сказал бугай, – право на забастовку имеют все граждане. У нас в стране демократия.
– В стране – может быть, а в классе – оплот гнилого самодержавия. Вот возьму и задержу вас на перемене, как истинный душитель свобод. Компенсирую те минуты, что вы у меня сейчас отнимаете.
Борец за права трудящихся сдаваться явно не собирался, но тут очень кстати вмешалась Таня. Она переглянулась с подружкой и сказала:
– Пошли, Катюха. Роберт Александрович, а если мы перед вами сядем, вы нас обижать не будете?
– Первые полчаса постараюсь сдерживаться.
Раздались смешки, атмосфера несколько разрядилась. Стулья с шумом отодвигались, народ менял дислокацию. Когда с этим было покончено, Роберт, открыв журнал, провёл перекличку, после чего сказал:
– Фамилии ваши надеюсь скоро запомнить, имена тоже. Если буду вначале путаться, заранее прошу извинить.
– Ничё, – поощрительно кивнул здоровяк.
– А ты у нас Никита, правильно?
– Ну.
– Тебя-то вряд ли с кем-нибудь перепутаю. Ну и вообще, постепенно буду входить в курс дела, раз уж я теперь у вас классный. Удачно, кстати, что именно с вами у нас сегодня урок…
Катя, подруга Тани, подняла руку:
– Можно спросить?
Она была темноглазая, темноволосая и дородная. Смотрела прямо и чуть насмешливо. Эдакая казачка, бой-баба, которая и «коня на скаку», и дальше по списку. У Роберта возникло предчувствие, что общение с ней не будет гладким и ровным.
– Спрашивай, – сказал он.
– Вы к нам надолго? В город, я имею в виду.
– Как получится. Если сработаемся, останусь.
– К нам редко новые приезжают.
– Я уже понял. Но давайте всё-таки ближе к делу. По расписанию у нас с вами сейчас история, и надо, наверно, сделать небольшое вступление. Чтобы вы поняли, как мы будем учиться и чего я от вас хочу.