Час охотника (Исповедальня)
Шрифт:
– Сколько лет прошло...
– Вы сейчас убьете меня, как когда-то отца? И многих других?
– Надеюсь, обойдемся без этого. – Так он стоял перед ней, руки в карманах пиджака, с мягкой и какой-то печальной улыбкой на лице. – Я слышал ваши записи на пластинках. У вас удивительный талант.
– У вас тоже. – Она вдруг почувствовала себя смелее. – Талант убивать и уничтожать. Это был хороший выбор. Мой приемный отец знал, что делал.
– Я бы не сказал. Все не так просто. Скорее это был случай. Вашему отцу попал в руки нужный инструмент в нужное время.
– И что же теперь?
– Насколько я понимаю, мы собирались поужинать вместе – вы, Лайам и я.
С шумом отворилась дверь, и в церковь вошел Девлин.
– Таня! – крикнул он и остановился. – А, вот вы где? Так вы уже познакомились?
– Да, Лайам, давно, очень давно, – сказал Гарри Кассен, вынимая руку из кармана пиджака. В ней он держал лубовский пистолет.
В доме Девлина в одном из ящиков кухонного стола Кассен нашел веревку.
– Уж больно соблазнительно бифштексы пахнут, Лайам, выключи лучше печь.
– Нет, вы только послушайте! – обратился Девлин к Тане. – Ничего не забывает.
– Это единственная причина моих успехов, – спокойно ответил Кассен.
Они прошли в гостиную, где Кассен даже не связал Таню и Девлина, а лишь приказал им движением руки сесть на софу у камина. Сам же открыл каминную задвижку, просунул руку в дымоход и снял с крючка «вальтер», который Девлин держал там на всякий случай.
– Не хочу вводить тебя в искушение, Лайам.
– Он знает все мои маленькие тайны, – сказал Девлин, обращаясь к Тане. – Что неудивительно. Ведь мы дружны уже лет двадцать.
Горечь и ярость звучали в его словах. Не спрашивая у Кассена разрешения, он взял пачку сигарет со столика, стоявшего рядом, и закурил.
Кассен же сел за обеденный стол и поднял «стечкин».
– Эта штука сделает свое дело тихо, друг мой, ты это знаешь не хуже меня. Так что, пожалуйста, без фокусов и всяких там героических глупостей в стиле а ля Девлин. Мне искренне жаль убивать тебя.
– Ах, друг! – вскипел Девлин. – Ты такой же друг, как и священник!
– Неправда, – возразил Кассен, – я в действительности был тебе другом так же, как и хорошим священником. Можешь спросить любого, кто видел меня в 1969 году в Белфасте на Феллс-роуд.
– Ну, ну, – сказал Девлин. – Но даже такой идиот, как я, время от времени умудряется делать правильные выводы. Твои хозяева хорошо тебя запрятали. Обучение на священника было, конечно же, частью легенды. Я не ошибусь, если предположу, что Бостонский католический семинар ты избрал потому, что я преподавал там английский?
– Совершенно верно. Ведь тогда ты был в ИРА большим человеком, Лайам. Такая связь могла иметь в будущем огромные преимущества, но тем не менее мы с тобой были и остались друзьями. От этого факта не убежишь.
– Боже мой, Боже! – Девлин сокрушенно потряс головой. – Кто ты, Гарри? Кто ты в действительности?
– Моего отца звали Шон Келли.
Ошарашенный Девлин уставился на него.
– Постой, ведь я же прекрасно его знал! Я воевал вместе с ним в Испании
– Совершенно верно, на моей матери. Потом родители возвратились в Ирландию, где я и появился на свет. А в сороковом году моего отца повесили в Англии за участие в тогдашней террористической кампании ИРА. До 1953 года мы с матерью жили в Дублине, а потом уехали в Россию.
– И люди из КГБ впились в тебя, как пиявки... – сказал Девлин.
– Да, что-то в этом роде.
– Они даже обнаружили в нем особые таланты, – вставила Таня, – например, талант убивать людей.
– О нет, – мягко произнес Кассен. – После первого же осмотра меня психологом Черни решил, что больше всего я подхожу для сцены.
– А, так ты актер? – спросил Девлин. – Ну, значит, ты нашел отличное практическое применение своему таланту.
– Увы, нет. Мне недостает публики. – Кассен обратился вдруг к Тане: – Вы знаете, я сомневаюсь, что убил больше людей, чем Лайам. Чем мы, собственно, отличаемся друг от друга?
– Он воевал за то, во что верил, – страстно парировала она.
– Точно. А я, Таня, солдат и воевал за свою страну, за нашу страну. Я, кстати, не кагэбэшник, а подполковник ГРУ. – И он смущенно улыбнулся Девлину. – В определенное время меня, естественно, повышали в звании.
– Но ваши дела, эти убийства, которые вы совершали, – снова прервала его Таня. – Ведь вы лишали жизни невинных людей.
– Моя милая, без вины виноватых не бывает. Этому нас учит церковь. Несправедливости в жизни совершаются потому, что сама жизнь по сути своей бесчестна. Нам следует видеть мир таким, каков он есть, а не таким, каким мог бы быть.
– Боже мой! – вскричал Девлин. – Не успел я свыкнуться с тем, что ты – Качулейн, как ты снова превратился в священника. Ты сам-то хоть понимаешь, кем являешься на самом деле?
– Когда я играю священника, я и вправду священник, – твердо ответил Кассен. – С этим я ничего не могу поделать. Несмотря на мое прошлое, церковь имеет надо мной определенную власть. Но мое второе "я" служит моей стране. И мне незачем оправдываться. На войне как на войне.
– Очень практично, – усмехнулся Девлин. – Значит, ты в зависимости от обстоятельств руководствуешься указаниями то КГБ, то церкви. Ну и как, есть между ними разница?
– А что, это так важно?
– Черт побери, Гарри, ответь мне определенно хотя бы на один вопрос: откуда ты узнал, что мы идем по твоему следу? Откуда ты узнал о приезде Тани? Может быть, от меня?! – взорвался он. – Как такое было возможно?
– Ты хочешь спросить, как я обычно проверял твой телефон?
Кассен с пистолетом в руках стоял у бара. Он налил «Бушмиллс» в три бокала, поставил на подносе – перед собой, взял один и сделал шаг назад.
– Я пользуюсь специальной установкой, которая смонтирована у меня на чердаке. Там есть направленные микрофоны и многое другое. Так что я знал обо всем, что происходило у тебя в доме.