Час расплаты
Шрифт:
Страх и подавленность, охватившие ее ночью, рассеялись. На смену им пришло странное спокойствие.
Лорен сидела, пила из стакана водку и размышляла над словами детектива Мендеса. Скорее всего, из его затеи ничего хорошего не получится. Еще один куплет в поэме тщетных усилий — не больше. Игроки меняются, но кошмар остается прежним.
Мендес, конечно, постарается помочь, но ему вряд ли удастся сдвинуть дело с места. А она… Она рассердится и выйдет из себя. Ее ярость обожжет землю Оук-Кнолла подобно войскам Шермана, маршем прошедшим от Атланты к морю. [13]
13
Имеется
Сейчас она живет словно в чистилище, а может, это воплощенное в жизнь определение безумия, данное Эйнштейном: делать одно и то же снова и снова, каждый раз надеясь на другой результат.
Вполне вероятно, что пришло время сменить тактику.
Вытащив из сумочки кошелек, Лорен расстегнула молнию и выудила из него визитную карточку. Грегори Хьювитт, частный детектив. Перевернув визитку, женщина долго рассматривала то, что было написано с обратной стороны. Она должна была бы отдать ее Мендесу, но не могла, даже если бы хотела. Она дорого за нее заплатила. Лорен хранила у себя визитку, не решаясь воспользоваться ею. Женщина полагала, что если она пойдет на это, то пересечет некую невидимую линию, после чего возврата назад не будет.
Но никаких линий ограничения давным-давно уже нет. Если бы они были, Лорен никогда бы не очутилась в столь ужасном положении. Все границы давным-давно стерты. И стер их не кто иной, как Роланд Балленкоа.
Положив прямоугольник плотной бумаги обратно в кошелек, женщина сосредоточила свое внимание на пистолете, лежавшем на столе возле ее сумочки. Стараясь ни о чем не думать, Лорен взяла его в руку и почувствовала знакомую тяжесть. Оружие заряжено, патрон — в патроннике.
Она проверила предохранитель, а затем положила оружие в закрывающееся на молнию отделение сбоку сумочки.
Поднявшись на ноги, женщина вышла из дома, села в машину и поехала.
В эти предрассветные часы улицы городка казались необыкновенно тихими и пустынными. Ей чудилось, что она может даже различить слабое коллективное дыхание всех тех людей, которые мирно посапывают в своих постелях.
Она ехала дальше…
Квартал, в котором располагался нужный ей дом, находился где-то между центром города и колледжем. По ее представлениям, в таком месте могли жить люди из разных социальных слоев. Много, конечно же, студентов и тех, чья трудовая деятельность так или иначе связана с колледжем. А рядом селятся рабочие с расположенного на окраине Оук-Кнолла завода по производству светильников. Преподавателей колледжа, не говоря уже о врачах и юристах, в таком месте не встретишь.
Дом, который она искала, стоял на углу улицы. Бунгало в стиле «крафтсман». Неказистое на вид коричневатое строение с низким крыльцом и отдельно стоящим гаражом на один автомобиль.
Сердце тревожно забилось в груди. Женщина медленно объехала вокруг квартала. Позади дома она заметила сарай. Лорен пересекла главную улицу и свернула на боковую. Отсюда дом был как на ладони… дом, в котором жил Роланд Балленкоа.
21
Окна
Лорен остановилась в боковой улочке, спрятавшейся под ветвями старых раскидистых кленов. Ее черный БМВ затаился в глубокой тени, как огромный черный кот. Она наблюдала за домом, представляя лежащего в своей постели Балленкоа, который не подозревает, что за ним следят. Осознание этого пробуждало в женщине слабое чувство превосходства. Однако Лорен не могла сказать наверняка, чувствует ли сам Балленкоа то же самое, когда следит за ней.
Мысль о том, что она, возможно, испытывает такие же ощущения, как и преступник, заставила женщину поежиться. Она совсем на него не похожа… ни капельки…
От охватившего ее волнения тело казалось чужим, но Лорен решительно выбралась из седана и зашагала к бунгало. Рука в кармане крепко сжимала рукоятку «вальтера». Сердце стучало как бешеное. Женщина наклонила голову, так что низко надвинутый козырек черной бейсбольной кепки скрывал ее глаза.
Лорен прошла мимо дома Балленкоа и свернула в переулок.
Домик величиной с почтовую марку. От любопытных глаз с двух сторон огорожен рядом фикусов. В конце крошечного дворика — темный и грязный сарайчик, крытый рубероидом. Неверное, раньше его использовали как гараж, а теперь… кто знает? Маленькие оконца покрашены изнутри черной краской. Дверь гаража закрывается с помощью навесного замка, который соединял металлические пластины, вделанные в цементные плиты.
Лорен кралась вокруг здания. Свободной рукой она касалась стены, словно желая почувствовать жизненную силу того, кто там может томиться. Женщина старалась не дышать. Было бы лучше, чтобы кровь не так сильно стучала в ее ушах. Если там внутри кто-то есть, то ей надо услышать, но ничего, кроме биения собственного сердца, Лорен не чувствовала.
Бум… бум… бум…
Балленкоа может хранить в сарае все что угодно. Например, газонокосилки и садовый инвентарь. А еще он может использовать это помещение в качестве своей фотолаборатории. А еще в сарае может быть полным-полно картонных коробок с вещами, которыми Роланд Балленкоа не пользуется, но которые все же не хочет выбросить.
А еще там могут быть коробки с вещами жертв. Лорен была уверена, что одной Лесли дело не ограничилось. Коробки с их одеждой. Коробки с их костями.
Здесь можно держать в заточении девушку или спрятать труп.
Воображение Лорен рисовало ужасные картины, и перед ее внутренним взором пронеслись образы молодых женщин-рабынь, связанных и повешенных за скованные руки на вбитые в потолок крюки. Одна из узниц — ее Лесли. Отчаяние и ужас в глазах дочери довели женщину до такого состояния, что ее едва не стошнило.
Лорен слегка постучала костяшками пальцев по закрашенному стеклу и напряглась, вслушиваясь. Ни звука.
Ничего.
Она постучала чуть сильнее и прижалась ухом к стеклу. Она ждала услышать тихий стон или приглушенный вставленным кляпом плач.
И вновь ничего.
Женщина обвела взглядом окошко, надеясь приоткрыть его, но оказалось, что оно цельно изготовленное. Открыть его не удастся. С той стороны сарая, которая смотрела на бунгало, была еще одна дверь, самая обычная, однако и на ней висел замок.