Час тигра
Шрифт:
Генерал захрапел, я выбрался из машины, сжимая единственной пятерней мобильник, услыхал приближающуюся трескотню мотора и поспешил спрятать культю в кармане.
По малопопулярной дорожке в лесу мчался мотоциклист-счастливчик. Появись он немного раньше, и пришлось бы укладывать парня рядом с Герасимовым, пришлось бы парнишке страдать от травм конечностей, голосовых связок и психики. Видать, не только мне сегодня везет, поди ты, день текущий такой везучий для простецких парней и прапорщиков.
Деревенский паренек, оседлавший неопределенной
– Закурить не найдется? – спросил ломающимся голосом паренек-подросток.
– Не курим, – улыбнулся я. – Грибы собираем.
– Кто?
– Бабы в лес пошли грибы резать, а мы... Блин! Чтой-то я тебе все докладываю? Ехай, куда ехал, парень. Свободен.
– Не принимает, – парень рыкнул мотоциклетным мотором.
– Чего?
– Сотовый телефон, – парень кивнул на мой, то есть не мой, а генеральский мобильник в моей руке. – Не принимает у нас.
– Совсем? – расстроился я.
– Повыше забраться надо, может, и заработает, – обнадежил парень. – Дачники на чердак лазают, а кто антенны ставит.
– Далеко?
– Кто? – теперь он меня не понял.
– Деревня твоя далече?
– Пять километров к югу. – Мотоцикл рыкнул мотором. – Пацаны наши тута не проезжали?
– Не видал.
Мотоцикл пукнул вонючими газами и умчался, унося на себе седока-счастливчика, а я пригорюнился – мобила и правда не желала ловить сигнал, ну что ты будешь делать, а?!
Делать нечего – придется продолжить изображать из себя клоуна. Посмеиваясь над собой, я взобрался на капот и шагнул на покатость автомобильной крыши. Чуть равновесие не потерял и едва не упал, да еще крыша подо мной – такое впечатление – начала гнуться. Пришлось сесть и ножки свесить. Выглядел я со стороны просто уморительно. Жаль, некому было посмеяться. Меж тем умный телефон нащупал невидимую сеть и с готовностью к ней подключился. Дело сделано – можно звонить.
Пальцы нажимали на клавиши, семь заветных цифр я узнал, вращаясь в чиновничьей тусовке, – есть такая специальная справочная служба при Московской городской думе, звонишь туда, называешь код, каковой меняется раз в полгода, и тебе дают ценную справку, почти любую.
Дозвонился с четвертой попытки, озвучил код, попросил сообщить рабочий телефон господина Капустина, подождал секунд тридцать и запомнил ряд цифр.
Позвонил Капустину на службу.
– Алло, господина Капустина, будьте любезны, пожалуйста.
– Господин Капустин на совещании, – ответил приятный женский голос.
– А вы не могли бы передать ему сообщение?
– Да, конечно.
– Передайте, будьте любезны, что звонил Артур...
– Артур? – переспросила, уточняя, секретарша.
– Так точно, Артур – это я. Передайте, что я рву когти...
– Простите! Простите, я не расслышала.
– Я уезжаю, срочно. Как поняли?
– Поняла,
– Прощаю. Еще передайте, что художник оказался засланным казачком...
– Не поняла?
– Художник оказался не тем, за кого себя выдавал, поняла?
– Художник? Какой художник?
– От слова «худо». Не ваше дело какой. Повторите, что я вас прошу передать. Господин Капустин очень ждет этого моего сообщения, учтите.
– Я записала: «Звонил Артур, он срочно уезжает, он сообщил, что художник оказался не художником». Все правильно?
– Сойдет. Пардон, а скоро ли господин Капустин вернется с совещания?
– Ориентировочно через час.
– Отлично. Всего хорошего, до свидания. То есть – прощайте.
Я отключился. Если бы соединили с самим Капустиным, я бы, разумеется, говорил совсем по-другому, не назывался бы Артуром, однако и так неплохо, нормально поговорил.
«А вдруг мобила Арсения Игоревича заодно и радиомаячок? – подумал я, почесывая куцей телефонной антенной затылок. – Нет, вряд ли. Скорее наоборот, его, а теперь моя мобила оборудована всякими разными антиаонами, антипеленгами и прочей антифигней.
Уняв часотку в затылке, я позвонил Черныху Александру Ильичу. Ясен пень, наш Ильич шепнул агенту Бультерьеру: мол, помни, собака, чей ты пес, дескать, Арсений основной разработчик, но телефончик своего Ильича заруби на носу и, ежели чего нароешь, так сначала о своем непосредственном начальнике вспоминай, прапорщик, а только потом об Арсении.
– Вас слушают, – возник в трубке начальственный голос Ильича после второго длинного гудка.
– Аксанд Ичь! – затараторил я, сглатывая буквы, напряженно дыша в микрофон. – Аксан Ильчь! Эт я! Бультерьер!..
– Ты где?! – стандартный вопрос для абонента сотовой связи Александр Ильич произнес уже другим голосом, хриплым с надрывом.
– Об этом потом! Сначала главное – Капустин! Вы слышите? Капустин организовал мое похищение! Как только мы вышли на поверхность, бандит по имени Артур поехал к нему докладывать. Слышите? Артур!
– Слышу! Понял тебя – Артур и остальные работают на Капустина. А где ты? Откуда звонишь, Бультерьер?! Але!..
– Где-то возле Химок! Точнее не скажу, везли меня с завязанными глазами! Артур сболтнул про Химки, дословно: «Художника в Химки, на конюшню, а я к папе Капустину». Дурак! Он меня уже списал! А я жив! Живой я!
– Ты у похитителей?.. Але!..
– Да! Да, я в плену! Тащили по подземельям до Битцевского парка, там, снаружи, ждала машина! Фургон «Хлеб»! Сейчас я в подвале, навозом конским воняло, когда в подвал вели! Завели в подвал, один завел, конвоир, снял с глаз повязку, и я сумел его сделать! У меня получилось! Чудом! Я нашел у конвоира мобилу, а оружия не нашел! Я запер дверь, но они ее взламывают, слышите? – И я, отстранив трубку от уха, стукнул пару раз по автомобильной крыше, на которой сидел, свесив ножки.