Чаша бытия
Шрифт:
П е р о в. Помолчи. (Осматривает машинку, заглядывая в инструкцию. Насвистывает.)
А л я. Ты осторожнее, не сломай.
П е р о в. Дай чем отвернуть.
А л я (достает из кармана халата отвертку). На.
П е р о в. Ты с кем дело-то имеешь, соображаешь? Шофер первого класса. Механик. Я из старого новое могу сделать.
А л я. Интересно, если ты такой мастер, чего ж ты в плотники подался?
П е р о в. Бывает.
А л я. А все-таки?
П е р о в.
А л я. Конечно. А ты все спешишь? Куда?
П е р о в. У тебя сегодня игра такая — в вопросы и ответы — или ты серьезно?
Аля молчит.
Спешу на свидание.
А л я. А как же. Я и знаю, что это так, скажешь нет?
П е р о в. Скажу — нет.
А л я. Да брось ты.
П е р о в. И бросать нечего. Все давно бросил.
А л я (садится в свою позу). Что ж ты хочешь сказать, что ты особенный? Не такой, как все?
П е р о в. Нормальный. Устраивает?
А л я (болтает ногой). Ну а насчет стройки… Я знаю, зачем туда пошел, все так делают — квартиру получить.
П е р о в. Ага.
А л я. Ну, так и говори. А то тоже мне — выделяется!
Маленькая пауза.
П е р о в. Жениться хочу.
А л я (довольно-таки мрачно). Хо-хо. Ну дает.
П е р о в. А ты, значит, против?
А л я (срывается). Ты что ж думаешь, молчать буду?! Не дождешься!
Пауза.
П е р о в. А почему ты против? Скажи.
А л я. Да что с тобой говорить, разве тебя остановишь?
П е р о в. Не остановишь.
А л я. Все шутишь! (Подошла к окну, смотрит на улицу, не оборачиваясь.) Разобрался с машинкой?
П е р о в. Разобрался.
А л я (резко оборачиваясь). Да ну?!
Перов молча закрывает машинку.
(Подходит к Перову близко.) А вообще я тебе скажу: ты настоящий пижон.
П е р о в. Это чем же?
А л я. А вон один ремешок для часов чего стоит. Тоже за модой гоняешься?
П е р о в. А ты все замечаешь.
А л я. А как же. Смотри в оба!
П е р о в. Тебе бы в угрозыске работать.
А л я. А может, я и работаю?
П е р о в. Верю.
А л я (обиделась). А чего мне следить? Я и так про мужиков все знаю, все заранее могу сказать.
П е р о в. Что же ты, чудовище, обо мне знаешь?
А л я.
П е р о в. Скажи!
А л я. Эгоисты все. Думают только о себе! Что, не так? Ну и молчи!
П е р о в. Это кому как повезет. Тебе не повезло.
А л я. Ой, «повезет»! Девяносто девять и девять! Чему там везти? Ты лучше скажи, сколько девок лбы об тебя разбили? Не больно-то им с тобой везло, если ты до сих пор не женат. Вдов, что ль, находишь? Или чужими женами пользуешься?
П е р о в. Чего ты доходишь, Альбинка? Я женюсь на твоей сестре. Радоваться должна — любовь все-таки.
А л я. Ох, как я тебя понимаю, Коля. Как понимаю! Тебе вести праздничный образ жизни надо, а Верке — яма.
П е р о в. Да почему? Чего ты каркаешь?!
А л я. А ты мало видел? Мало?!
П е р о в. Ну, видел. А у нас будет по-другому.
А л я. Не верю я тебе. Не верю. Разве она тебе пара? Чего дурака-то валяешь? Выделиться хочешь за чужой счет, а сам такой же, как все.
П е р о в. И Вера, как все?
А л я (истерически). Она у нас святая! Святая!
П е р о в (улыбаясь). Я такую и искал. Похвалила бы, что нашел.
А л я. Ох ты, тебя еще и хвалить!
П е р о в. Ты, извини меня, побегала, зубы пообломала, и теперь для тебя все — подлецы.
А л я. Ничего, я пока не расстраиваюсь!
П е р о в (щелкнул выключателем). Света-то нет. Ты что, пробки выкрутила? Хотела поговорить — так бы и сказала. (Идет к выходу.) А меня ты все-таки не знаешь.
А л я. Знаю! А чего не знаю, буду знать, лапочка.
П е р о в. Чудище, вышла бы на улицу, прошлась, на людей поглядела. Покеда! Спасибо за внимание. (Уходит.)
Прошло три дня.
Вечер. В проходной комнате на диване, по разным его углам, сидят П е р о в и В е р а. На столе — несколько веток осенней рябины. Вера в спортивных брюках, несколько ей великоватых. Перов в красном свитере. Оба усталые, сидят с закрытыми глазами и молчат — молчание счастливых.
В е р а (не открывая глаз). Угадай, что у меня сейчас перед глазами?
П е р о в. Желтый клен в парке Абрамцево.
В е р а. Нет. Но близко!
П е р о в. Печка Врубеля?
В е р а (смеется). Нет. Вот бы около нее сейчас погреться!
П е р о в. Ну, тогда чей-нибудь портрет в музее.
В е р а. Почти. (Горячо.) «Красная комната». Правда, какой красивый цвет стен. Ах, как там хорошо. Когда ты отошел и встал около стены, в этом свитере, — были видны только лицо и руки. Так странно.