Чаша гнева

Казаков Дмитрий Львович

– Истинно так, – магистр кивнул с плохо скрываемым облегчением. – Прости меня во имя Господа!

– Не за что прощать, брат, – ответил, пожав плечами, брат Анри. – Через неделю, как я понял, наказание завершится. А что будет со мной дальше?

– Командорской должности ты лишен, и вряд ли получишь какую другую в ближайшее время, – покачал головой де Майи. – Будешь простым братом, а при первой возможности я отошлю тебя за море, подальше от королевских глаз. Прошу простить, братья, но меня ждут дела…

И магистр, слегка поклонившись, отошел.

Рыцари неторопливо двинулись к выходу.

– Как видишь, мое наказание вовсе не бессмысленно,

клянусь Святым Отремуаном! – брат Анри улыбнулся Роберу. Лицо его медленно оживало. – Оно пошло на пользу Ордену. Малая боль того стоила. И если перед тобой когда-нибудь встанет выбор – сохранить себя, но потерять Орден, или потерять себя, но сохранить Орден, я думаю, ты теперь знаешь, как поступить.

– Воистину так, – Робер ощутил, как когти гнева, некоторое время сжимавшие его сердце, разжались.

22 июля 1207 г. Левант, Иерусалим

Этот капитул был точно таким же, как неделю назад, только гораздо длиннее. Разбиралось чрезвычайно скучное и запутанное дело о том, как один брат-ремесленник [122] из командорства в Тортозе, что в графстве Триполи, покинул свой Дом через окно. Подобное по обычаям Ордена приравнивалось к краже и каралось потерей Дома.

Обвиняемый был привезен в Иерусалим, и предстал перед братьями обнаженным по пояс, с ремнем, повешенным на шею. Оправдательных слов для него не нашлось, и нечестивому брату была выдана отпускная грамота, чтобы он мог идти спасать свою душу в более суровое братство, к цистерианцам.

122

правосудие Ордена было одинаковым по отношению к рыцарям, сержантам и ремесленникам

– Брат, покинувший Дом иначе, чем через дверь, потерял Дом, – сурово сказал Жак де Майи.

Провинившегося ремесленника подвергли бичеванию, после чего он был изгнан за пределы резиденции Ордена.

– Что же, сеньоры братья, – проговорил Жак де Майи. – Паршивая овца покинула наше стадо, но другой брат сегодня вернется в наши ряды. Брат Анри отбыл часть наказания, и мне сдается добрым, чтобы он, если вам угодно, был поднят [123] .

Рыцари и сержанты дружно зашумели, выражая одобрение. Брат Анри, который, как наказанный, не присутствовал на капитуле, был приведен, и поставлен на колени перед магистром.

123

"поднять с земли" – юридическая формула, означающая окончание наказания

– Дорогой брат, – сказал тот, – братья выказывают вам великую доброту, поскольку могли бы продержать вас в наказании долго, ежели пожелают, но сейчас они вас поднимают, и Бога ради, хорошенько остерегайтесь того, что вы делать не должны, как если бы они долго продержали вас в наказании.

– Благодарю вас, братья, – проговорил брат Анри, поднимаясь с колен. – Во имя Матери Божией, которая есть покровительница нашего Ордена!

Де Майи открыл рот, собираясь что-то сказать, но такой возможности ему не представилось. Входная дверь, наглухо закрытая во время капитула, с грохотом распахнулась.

– Братья! – воскликнул вбежавший сержант, один из тех, кто охраняли ворота резиденции. – Королевский знаменосец [124]

во дворе! Неверные осадили Крак де Монреаль и вторглись в Галилею!

– Святая Троица! – в устах магистра это прозвучало как ругательства. Воины Храма возбужденно зашумели. Да, Орден знал, что грядет война, готовился к ней, но известие оказалось неожиданным.

– Братья, во имя Господа! – голос Жака де Майи обрел мощь большого колокола, и легко перекрыл гомон собравшихся. – Мы вынуждены прервать наш капитул. Будьте готовы выступать завтра. Пусть каждый проследит за своими оруженосцами. А всем бальи тотчас собраться на совет в моих покоях…

124

гонец, отвечающий за сбор войск королевства

Широкими шагами он покинул помещение. За ним поспешили должностные лица Ордена – сенешаль, маршал, те из командоров, кто оказался в этот момент в Иерусалиме.

– Вовремя меня подняли с земли, – сказал брат Анри, подойдя к Роберу. – А то после такой новости или забыли бы об этом, или продлили бы срок…

Молодой рыцарь нашел силы только кивнуть.

– Пойдем, – де Лапалисс решительно развернулся, направляясь к двери. – Нужно проверить коней и снаряжение. Тогда, может быть, останется время поспать!

24 июля 1207 г. Левант, дорога между Наблусом и Назаретом

Солнце висело в небе раскаленным ослепительным шаром. От него исходил сухой, злой жар. Склоняясь к западу, туда, где за морем, лежит милая Франция, светило разбухало, и приобретало красный оттенок, но никоим образом не умаляло свирепости.

Шел второй день стремительного марша на север. Утром дня Святого Либория монастырь Ордена Храма в составе трехсот рыцарей выехал из Святого Града. Кроме рыцарей, в войске было около полутора тысяч конных и пеших сержантов, несколько сот туркополов и немалое количество оруженосцев. По дороге к тамплиерам присоединялись отряды, прибывающие из прибрежных городов, которым пока опасность не грозила и гарнизоны которых можно было слегка ослабить – Яффы, Арсуфа, Цезареи.

Стремительным маршем была пройдена дорога до Наблуса. Королевский замок около него стоял покинутым, а сам город выглядел пустым. Виконт готовил его к обороне, но понятно было, что серьезной осады Маленький Дамаск [125] не выдержит.

Не останавливаясь, рыцари проследовали мимо него на север. Длинная колонна войска растянулась по дороге. Исполинским хвостом над ней поднималась противная и мелкая пыль. Она оседала на одежде, скрипела на зубах, забиралась в горло, заставляя сплевывать липкие ошметки грязи.

125

прозвище Наблуса в Леванте

– Куда мы направляемся? – спросил Робер утром первого дня пути.

– В Саферию, – ответил брат Анри, который ехал рядом с молодым нормандцем как простой рыцарь. – Это городок чуть севернее Назарета. Там, у фонтана – традиционное место сбора войск королевства в случае нападения.

– А если враг придет с юга, из Вавилонии? – удивился Робер.

– Для этого случая есть другой пункт сбора – Аль-Ариш, – сказал де Лапалисс.

В тот день они больше не разговаривали. На это просто не было сил, их отнимала дорога. Солнце, словно ставшее союзником сарацин, поливало дорогу смертоносным жаром.