Чаша гнева
Шрифт:
10 сентября 1207 г.
Левант, окрестности Назарета
В Галилее хоть немного чувствовалось, что уже наступила осень. Ветер, дующий с запада, несколько умалял жару, в то время как южнее, в Самарии, продолжал господствовать зной.
За прошедшие дни отряд миновал немалое расстояние. Сначала от Иерихона до Гран-Герена, крупного города, расположенного севернее Наблуса. Далее путь воинов Храма лежал на север, в Эсдрилонскую долину.
В середине дня миновали Ля Фев. Остановились там для трапезы и молитв и после краткого отдыха двинулись дальше. Справа высилась на горизонте громада горы
– Сегодня заночуем в Назарете, – проговорил брат Анри, когда впереди стал виден небольшой, даже по меркам Святой Земли, город. – Если бы мы не торопились, я посоветовал бы тебе посетить церковь Благовещения, источник архангела Гавриила, вода из которого исцеляет все болезни и часовню, в которой жили Святая Елизавета и Святой Захария.
– Ничего, – улыбнулся нормандец. – Остается утешаться тем, что служба Ордену – самое лучшее из паломничеств.
Прочие рыцари взглянули на него с удивлением.
– Воистину, ты прав, брат Робер! – воскликнул брат Эрар, отличающийся исключительной набожностью. – Божьим попущением воздвигся Орден Храма, дабы смущать пути неверных и покрывать пути праведных!
Брат Андре отчетливо хмыкнул. Видно было, что недоверчивый бургундец мало верит в божественную избранность Ордена. Другие рыцари, судя по скептическим лицам, тоже.
Вечерние молитвы они читали уже в Назарете.
14 сентября 1207 г.
Левант, Бейрут
– Бейрут, – проговорил брат Анри, когда дорога, скакавшая по прибрежным холмам вверх-вниз, точно жонглер во время праздника, из очередной ложбины поднялась вверх и стал виден раскинувшийся у моря город. – За ним, на реке Нахр-аль-Кальб, заканчиваются земли Иерусалимского королевства.
– Хорошая крепость, – рассмотрев укрепления, окружающие город, проговорил брат Андре.
– Еще бы, – пробормотал брат Готье. – Сам Саладин не смог взять Бейрут [141] ! Хотя многие тогда приписали это чудесному распятию, которое, пронзенное копьем некоего иудея, исторгало из себя кровь и слезы.
– Странная история, – заметил брат Симон, неразговорчивый верзила с удивительно светлыми, почти белыми волосами. – Кто же позволил иудею тыкать копьем в изображение Господа нашего Иисуса Христа?
141
в 1182
– Действительно, чудно такое слышать, – брат Готье пожал плечами. – Но распятие такое есть, я сам его видел.
И старый сержант перекрестился.
Город приближался, становилось ясно, насколько он велик. Крепостные стены охватывали его целиком, башни были высоки, а в порту виднелось множество кораблей.
– Нам нужно миновать Бейрут как можно быстрее, – проговорил брат Анри, когда стали видны городские ворота. – Если бы такое было возможно, мы бы его вообще объехали.
Лицо командора выглядело мрачным.
– А кому принадлежит город? – поинтересовался Робер у брата Готье, понимая, что к де Лапалиссу обращаться сейчас не стоит.
– Бальи королевства, Жану д'Ибелену, – ответил
142
Амори I, в 1166 г
– Кто еще?
– Генуя владеет примерно третью Бейрута, – с непонятной неприязнью в голосе сказал брат Готье. – Итальянские купчишки, которые со своим золотом пролезут там, где доблестному рыцарю с мечом не найдется дороги…
Внутри городских стен, все было почти так же, как и в Акре. Запруженные народом улицы, дикая смесь городских запахов, звучащая вперемешку речь арабская, итальянская, французская…
Отвыкший от многолюдья Робер чувствовал себя ошеломленным. Иерусалим по сравнению с прибрежными городами Святой Земли казался тихим и заброшенным поселением, интересным лишь паломникам. В Бейруте, как и в Акре, и в прочих портах Леванта правила ее Величество Торговля.
Все улицы занимали лавки. Тут продавали ткани, привезенные и с Запада, из Фландрии и Реймса, и с Востока, из стран таких далеких, что само название их звучало чудесно.
Но главное богатство Святой Земли – пряности. Шафран, имбирь, гвоздика, мускатный орех, корица, тмин и многие другие, чьи названия могут запомнить только лучшие из поваров, ценятся в Европе дороже золота.
Рыцари пробирались сквозь толпу, и когда вышли к северным воротам города, то Робер чувствовал себя оглохшим от непрерывного гвалта. Как можно жить в таком месте – спрашивал он себя и не находил ответа.
Выбравшись за пределы Бейрута, по мосту пересекли небольшую мутную речку, и оказались на землях Триполийского княжества, пусть вассального королям Иерусалима, но все же другого государства.
20 сентября 1207 г.
Левант, Кастель-Блан – Тортоза
За стенами замка шумел первый в этом году дождь, и покидать помещения Кастель-Блан, в которых было сухо и уютно, не хотелось. Многодневное путешествие утомило людей, да и коней тоже.
– Во имя господа, сеньоры, – вернувшийся после беседы с шателеном замка брат Анри был неумолим. – Нам пора выступать!
Кастель-Блан высился на отроге горной цепи, возносясь довольно высоко над окружающим миром, и верхушка главной башни, первый этаж которой занимала огромная сводчатая часовня, терялась в туманном мареве бегущих с запада туч.
Навьючив лошадей, они спустились с шестиугольной земляной насыпи, на которой размещались все строения замка. И только миновав две расположенные на крутом склоне стены, смогли сесть в седла.
При спуске с горы лошади оскальзывались на мокрых камнях, и приходилось двигаться медленно и осторожно. И лишь когда под копытами оказалась довольно ровная поверхность дороги, убегающей на север, путники смогли перейти на привычную рысь.