Чаша любви
Шрифт:
«С Сашей можно говорить о философии. Не слабо!»
Снимаю роскошного с золотым тиснением Карамзина. И опять обнаруживаю закладки.
«Знание истории — еще одна грань. Неплохо для инженера из «Синей птицы»! Прелюбопытный вырисовывается образ».
Но я поймаю его, отыщу пробелы.
«Вон красавица стоит. Наверняка целомудренна!»
Вытаскиваю из темного уголка «Вокальные жанры
Восторженно шепчу:
— Уж эта книжечка не для чтения на сон грядущий!
Раскрываю ее, где раскрывается. А раскрывается на четырнадцатой странице. «Месса» — название главы. У меня начинают подрагивать руки: почти в каждом абзаце что-то аккуратно отчеркнуто карандашом.
Все, я сломлена. Он меня убедил. Он — супер...
Я сажусь в глубокое прохладное кресло и просто сижу, осматриваюсь в кабинете.
Саша еще некоторое время проводит на кухне, потом зовет меня в зал, к бару; просит выбрать что-нибудь на мой вкус. Выбор большой: ликеры, коньяки, водки, вина... И все такое красивое. Наклейки можно коллекционировать.
Я не теряюсь. Мне бросается в глаза знакомое название:
— Вот это, пожалуй, — токайское. С мускатом.
Саша подхватывает бутылку и, на ходу протирая ее полотенцем, уносит в столовую.
Через минуту приглашает меня.
Я замираю в дверях...
Стол сервирован хоть и быстро, но мастерски. Нежнейших тонов фарфор, изящнейших форм серебро, закуски изысканные... Все продумано до мелочей, все на своих местах. Чувствуется, что Саша готовился заранее и основательно. Меня несказанно радует, что он придает моему визиту такое большое значение.
Сажусь за стол.
Саша наливает вино. Бутылку он держит высоко. Вино льется, шумит, искрится. И благоухает.
— За нашу встречу! — провозглашает Саша вечный тост.
Я смеюсь:
— Встреча была — что надо!.. — задумываюсь на секунду. — Это мне сейчас смешно. А тогда было не до смеха! Ты только представь, Саша: подхожу к выходу, думаю о чем-то, вдруг автобус дергает... Я даже не успеваю ничего сообразить, как уже лечу. Последняя мысль ужасает: все, это конец, как минимум, койка в травматологическом... И вдруг меня подхватывают чьи-то руки!..
Саша тоже смеется:
— А ты представь меня: стою, скучаю на остановке — автобуса никак не дождусь, кляну себя, что не взял машину, и внезапно на меня с небес падает... красавица. Что это? Откуда? Вот так подарок!
— Так уж и красавица, — с сомнением говорю я.
Саша становится притворно строг:
—
— Я в том зеркале увидела принца.
Саша, который так внимателен к каждому моему слову, эти пропускает мимо ушей.
Мы выпиваем вино.
— А что с той рубашкой? — спрашиваю я.
— С какой?
— Цвета хаки... С моими губами. Она отстиралась?
— Бесценная рубашка! — уходит от ответа Саша.
— И все-таки! — настаиваю я.
Любопытство меня так и разбирает: кто стирает ему рубашки? Ловлю себя на том, что это не просто любопытство. Скорее: далеко идущий интерес.
Саша молча выходит из-за стола, оставляет меня на пару минут одну в столовой. Возвращается он с рубашкой. Она чиста, выглажена, она на персональных плечиках. Мои губы — на прежнем месте.
— Но они там! — восклицаю.
Саша смотрит на меня укоризненно:
— Лена, милая! Как ты можешь? Это же музейный экземпляр, — он поворачивает рубашку и так и эдак. — Хорошо, если тебя не устраивает музейный экземпляр, давай будем рассматривать это как поп-арт... Чуть попозже я выберу время и закажу для рубашки соответствующее обрамление. Я возьму ее под стекло... — глаза у Саши сейчас насмешливые. — Нет, Елена, все же это не поп-арт! Это реликвия. Или хоругвь! Именно! Наша хоругвь... С этой хоругвью мы пойдем по жизни вместе. Как тебе такая мысль?
Я становлюсь серьезней:
— Может быть, мне постирать ее сейчас?
— Ни в коем случае! От греха подальше я спрячу ее, — и быстро уносит рубашку.
Пока его нет, я думаю о том, что разговор наш неожиданно затронул весьма важную тему.
«Это он сильно сказанул насчет хоругви! Случайно сказалось или Саша хотел сказать? Надо думать — второе. Хочется думать так... Саша знает цену словам».
Саша возвращается, поглядывает на меня нежно и одновременно серьезно. Наливает еще по чуть-чуть вина.
«Оно очень вкусное!» — мимоходом отмечаю я.
Меня тут полностью захватывает мысль: отчего Саша стал вдруг серьезен.
Он говорит:
— Ты должна знать, Лена...
— Что? — не выдерживаю я; сердце мое так и подпрыгивает.
— Есть серьезный разговор...
«Не тяни же, Саша! Ну пожалей меня. Еще минута, и я грохнусь в обморок!»
— Такое дело...