Чаша любви
Шрифт:
Потом мы осматриваем детскую, заваленную игрушками; стены увешаны видами Индии; ребенок, выросший в этой комнате, среди этой красоты, непременно будет патриотом.
Поднимаемся в кабинет Раджа. Здесь много книг. Книжные шкафы — старой работы. Красное дерево. Отдельный шкаф — альбомы. На полу — тигровая шкура. Очень большая, занимает половину кабинета. Старинный стол с зеленым сукном. На столе большая китайская лампа и с десяток бронзовых статуэток. На маленьком столике сбоку: компьютер с колонками, принтер; на специальных полочках — множество дискет.
Просматриваю
От заговорщицки подмигивает:
— Это от нас с тобой.
Потом мы спускаемся в холл, выходим на террасу.
Радж заговаривает о лошадях. У него свои лошади. Это — божественные создания.
— Хотите взглянуть?
Он ведет нас с Сашей мимо флигеля по дорожке, посыпанной песком. Дхута остается в доме; ей нужно сделать кое-какие распоряжения, последить за приготовлением обеда.
Мы сворачиваем за угол дома. Как красиво вокруг... Все цветет и благоухает. Под сенью деревьев и кустарников прячутся птицы. Я не вижу их. Зато хорошо слышу. Они как будто понимают, что на вилле гости, и очень стараются: щебечут, чирикают, свистят, пищат, поют, ухают, заливаются трелями... Настоящий концерт!
В некотором отдалении от жилого дома — небольшая конюшня, рядом — огороженная площадка для выгула. У Раджа несколько лошадей: Искандер, Роксана, Рубин, Хидимба. Все лошади спокойные, кроме Хидимбы. Злая кобылка, норовистая, может укусить. Ей и кличка такая не случайно подобрана: Хидимба — имя демоницы.
Мне больше всех понравились Искандер и Роксана. Даже показалось, что у них любовь. То стоят рядышком, то ходят друг за другом, трутся друг о друга мордами.
Искандер — белый с серыми чулочками, Роксана — гнедая. Они и внешне подходят друг другу.
Если судить по кличкам, у них действительно должна быть любовь. Ведь Искандер — это Александр Македонский, а Роксана — восточная принцесса, его жена.
Радж предлагает нам прокатиться. Глаза его как-то озорно блестят. Саша вроде бы не против, а я боюсь. Я никогда не ездила верхом.
Отмалчиваюсь. А сама думаю: «Лошади вон какие высокие! Больно будет падать! Да и одета я не подобающим образом».
Радж выпускает лошадей в загон. Мы с полчаса любуемся ими. У Искандера благородная стать. Роксана — видно невооруженным глазом — очарована им. Но любит, чтобы он за ней поухаживал. Хитрая лошадка. Однако ей можно посочувствовать: красивая вороная Хидимба все порывается привлечь внимание Искандера, а он то и дело косит на нее глазом... Вот и любовный треугольник. Рубин не вмешивается; он без претензий — стоит в сторонке, помахивает хвостом.
Прибегает молоденькая служанка, приглашает нас на ленч.
Стол накрыт на террасе. Омлет, тосты, цветочный чай, фрукты.
Разговор заходит об именах.
Дхута — очень древнее имя. Пожалуй, как
После ленча мужчинам все-таки удается уговорить меня сесть на лошадь. «Была не была!» — восклицаю я мысленно. Если б мне самой чуточку не хотелось прокатиться верхом, им бы никогда меня не уговорить.
Да и Дхута меня поддерживает, улыбается: прокатитесь, мисс, в этом нет ничего страшного.
Радж сам седлает лошадей. Для Саши, понятно, — Искандера, а для меня — Роксану. Для таких случаев у Раджа есть дамское седло.
Саша подсаживает меня. Я с перепугу ойкаю, крепко хватаюсь за гриву. Бедная Роксана! Но сижу как будто крепко. Даже отваживаюсь выпрямиться. А спустя минуту вымучиваю подобие улыбки.
Радж ведет Роксану по загону. Хочет, чтобы я привыкла. Первый круг, второй, третий... Я, и правда, привыкаю; скоро у меня в голове даже появляются мысли, например, какое все же большое животное — лошадь! И отмечаю, что сидеть в дамском седле довольно удобно. Я несколько расслабляюсь, покачиваюсь...
Тут Радж открывает загон и, несмотря на мои почти что слезные просьбы, хлопает Роксану рукой по крупу. Лошадь припускает по дорожке в парк — по знакомой ей дорожке. Что мне остается делать? Из седла не выпрыгнешь на ходу. Я покрепче держусь за шею Роксаны, сжимаю в страхе ноги и так еду, еду... Лошадь все не останавливается. А я боюсь оглянуться. Мне кажется, если я оглянусь, то тут же потеряю равновесие и упаду и непременно что-нибудь себе сломаю либо вовсе убьюсь. Я слышу, кто-то скачет за мной.
«Слава Богу! Меня не бросили в трудную минуту...»
Не знаю, как повернуть Роксану. Но тут вспоминаю про уздечку. Она ведь и служит как раз для того, чтобы поворачивать лошадь. Тяну уздечку слева. Но Роксана и не думает поворачивать. Тогда тяну справа... Наверное, тяну я слишком слабо. Однако я думаю, что если потянуть сильнее, то можно что-нибудь повредить бедному животному: порвать губу или вырвать зуб, больно прижать язык. Я не решаюсь на такое насилие. Когда-нибудь дорожка кончится, и Роксана сама остановится. Или лошадь просто-напросто устанет и замедлит ход. Тогда я и спрыгну на землю.
Сзади перестук копыт участился.
Саша обгоняет меня. Он так уверенно, даже молодцевато держится в седле, что мне становится завидно. Такое впечатление, будто он уже взял не менее десятка уроков верховой езды. Он выглядит почти как тот ковбой из рекламы «Marlboro»... Тут я вспоминаю: он рассказывал в самолете, что года два назад осваивал конный маршрут в итальянских Альпах.
Саша кричит мне что-то ободряющее и не думает сбавлять ход — он скачет довольно быстро. Это, кажется, называется — рысью. Я бы так быстро не смогла. Но через минуту выясняется, что и я могу рысью. Роксана, эта хваленая спокойная кобыла, вдруг проявляет самодеятельность...