Чаша любви
Шрифт:
– По-моему, ты забыла про одну совершенно особенную фоморианку. – Последнее слово он выговорил особо тщательно и хитро взглянул на пленницу.
Бригид презрительно сузила глаза и заявила:
– Фаллон заключена в тюрьму замка Стражи. Когда у нее родится ребенок, ее казнят. Она заплатит за свое безумие, хотя то, что сделала эта крылатая женщина, было результатом глубочайшей любви к своему народу. Она исключение. Остальные новые фоморианцы не такие.
– Ты хочешь сказать, что они не помогут спасти ее, не
– Конечно нет.
– А если да? Вдруг крылатому существу, прибывшему с юго-запада – с того самого места, где находится замок Маккаллан, – удастся ворваться в крепость Стражи и освободить безумную фоморианку, оставляя за собой кровь и смерть? Как поступят тогда воины?
– Такое глупо даже предполагать. Этого не может произойти. Новые фоморианцы хотят лишь мирно жить в Партолоне. Они не пойдут на такой риск.
Хохот Гормана заполнил шатер, почти заглушая раздавшиеся раскаты грома. Боуин и Маннис улыбнулись. Их белоснежные зубы вспыхнули в ярком свете молнии.
– Она этого не умеет. Брегон так и сказал, – усмехнулся Маннис своим туманным словам.
Бригид смерила его взглядом и спросила:
– У тебя есть язык? Я думала, что ты и твой брат умеете только смотреть в рот Брегону. Даже если его нет, вы все вряд ли говорите то, что сами думаете. – Она обвела презрительным взглядом всех, включая Боуина.
– Ты всегда считала себя лучше нас, – злобно прошипел тот.
– Не лучше – человечнее, – парировала Бригид.
– Хочешь узнать, что означает «этого»? – вмешался Горман.
Пленница повернулась к нему:
– Мне не интересно все, что ты скажешь.
– Правда? А мне кажется, что интересно. «Это» означает изменение формы тела. Брегон сказал, что люди Партолоны знают об этом так же мало, как и его сестрица, новоиспеченная верховная шаманка. Мол, он использует их невежество к своей выгоде.
– Что ты?.. – Она содрогнулась от ужаса, когда поняла, о чем он говорит.
«Значит, тем фоморианцем, который поможет Фаллон бежать, будет Брегон».
– Богиня! Нет!
– Богиня! Да! – передразнил ее Горман. – Но не думай, что этот план разработал твой брат.
– Майрерад!? – Бригид выдохнула имя матери и вспомнила отвратительный крик ворона о мести.
– Разумеется. Даже умирая, она была великолепна, сумела отомстить за собственную смерть. Она велела Брегону ночью войти в одиночку в замок Стражи и найти там пленницу. Потом он должен убить каждого, кто видел его в настоящем обличье, превратиться в фоморианца и позволить Фаллон бежать. Тех воинов, которые заметят его в новом облике, он должен оставить в живых.
– Потому что они увидят не его, а фоморианца, – проговорила охотница и в ужасе помотала головой, вспоминая доброту, которую воины проявили к детям.
«Но все это
– Да, – захихикал Горман. – Воины пойдут по следу фоморианца, который приведет их к замку Маккаллан. Как ты думаешь, что сделают члены клана, когда люди в черном окружат их крепость?
– Они не бросят детей, будут сражаться, защищать их, – прошептала она больше себе, чем Горману. – Они будут сражаться, защищая их.
– Мы на это и рассчитываем, – прорычал кентавр.
– Почему? Эти люди ничего тебе не сделали. Почему ты хочешь разрушить замок Маккаллан?
– По той же причине, по которой это должна была сделать ты. Они убили твою мать.
– Это безумие. Члены моего клана никак не могли причинить вред моей матери.
– Она погибла в яме, вырытой людьми.
Горман быстро направился в темный угол огромного шатра и поднял с пола скомканную ткань. Подойдя к Бригид, он ткнул окровавленный лоскут ей в лицо.
– Это носили те люди. Узнаешь?
Ткань была окрашена в цвета ее клана. Бригид затошнило, когда она вспомнила слова Эльфейм о том, что несколько его членов отреклись от своей клятвы и покинули замок. После этого они уже не могли присоединиться ни к какому другому клану.
«Должно быть, изгои дошли до моей родной равнины, собираясь начать все заново. Может, эти люди даже хотели основать собственный клан, но вместо этого развязали войну».
– Несколько обитателей замка клана нарушили клятву. Наверное, это те самые люди. Где они? Я узнаю их, если увижу.
– Ты их не узнаешь, даже если воспользуешься своим великолепным зрением охотницы, – ядовито проговорил Боуин.
– Вы их убили! – воскликнула она.
– Да. Это было началом мести твоей матери.
– Надо остановиться, пока наша земля не потонула в крови, – сказала Бригид.
– Пусть потонет! – заорал Горман. – Пока ты болтала со своей равнодушной Богиней, Брегон воплощал идею вашей матери. Он в любой день может вернуться на равнину с новостями о своем кровавом успехе. Маятник уже раскачался. Его невозможно остановить.
Бригид холодно взглянула на него и заявила:
– Никогда не говори мне о том, что невозможно, презренный лизоблюд. Что ты знаешь о невозможном? Всю свою жизнь ты только и делал, что следовал за вздорным жеребцом и бабником, который знает о ненависти куда больше, чем о любви. Мне жаль тебя, Горман.
– Тебе меня жаль! – завизжал он и плюнул ей в лицо. – Сейчас мы увидим, кого здесь стоит пожалеть.
Яростно грянул гром. Вспыхнула молния, озарив шатер призрачным неверным светом. Тяжело дыша, Горман подступил к пленнице, намотал ее волосы на кулак и дернул голову назад. Она застонала от боли.