Чаша огня
Шрифт:
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, еще ниже склоняясь надо мной и убирая с лица упавшие черные пряди, искрившиеся синими переливами.
— Спасибо. Уже лучше… Который сейчас час?
— Половина шестого, — Кита бросила взгляд на часы. — Уже утро, Максим! Ты не раздумал идти в лагерь?
— Нет, нет!
Я порывисто сел на диване, удивленно разглядывая свой костюм. Скафандр с меня сняли, пока я спал, и сейчас на мне был такой же синий летный комбинезон, как и на враче «Черного Грома». Она гибко выгнула спину и выпрямилась, пристально осматривая меня. Затем протянула мне стакан с какой-то голубоватой жидкостью.
—
Я принял стакан из ее длинных теплых пальцев и послушно выпил содержимое. Жидкость имела солоноватый вкус, но во рту у меня осталась приятная прохлада. Кита взяла мое запястье, прослушивая пульс. Довольно улыбнулась.
— Вот теперь ты в полном порядке! Рэй приготовил для тебя скафандр и новые биофильтры. Иди, переоденься.
Глава шестая Торжество справедливости
Илви кинулась мне на шею, едва я переступил порог ее домика.
— Максим! Боже мой! Где ты пропадал?
Глаза ее блестели от слез. Она пыталась стряхнуть их, но они снова накатывались дрожащими каплями — еще более крупные и блестящие. Несколько минут она стояла, замерев, прижавшись щекой к моей груди, потом отстранилась, жадно вглядываясь в мое лицо. Сказала с ласковой обидой:
— Как ты мог так уйти, ничего не сказав? Как ты мог!
Я посмотрел на нее, стараясь понять, что же все-таки произошло с ней за это время и произошло ли что-нибудь? Пожалуй, она действительно искренне обрадовалась моему возвращению. Суетилась вокруг меня, помогая снимать скафандр, не переставая возбужденно улыбаться и говорить без умолка. Когда я отказался от еды, она очень расстроилась, но мне и в самом деле не хотелось сейчас есть. После долгой дороги через болото, я едва держался на ногах. Во рту ощущалась странная горечь, нестерпимо сушившая горло. Чтобы хоть как-то избавиться от нее, я залпом выпил несколько стаканов воды, но это не помогло. Илви внимательно наблюдала за мной, сидя на диване и, казалось, готовая исполнить любое мое желание. Но в душе у меня все еще сквозил холодок недоверия к ней, который я испытал при последнем нашем разговоре. Она чувствовала это, и все же не решалась заговорить первой. Может быть, обиделась на меня?
Я устало откинулся на спинку надувного кресла и пристально посмотрел на нее. Она встала, и начала привычно разбирать постель. «Как просто у тебя все решается!» — подумал я и усмехнулся.
— Послушай, Илви! Давай поговорим?
— Конечно-конечно! Иди же скорее сюда!
Она села на постели, протягивая ко мне руки.
— Может быть, сначала поговорим?
Илви слегка надула губы, обиженно глядя на меня.
— Разве тебе плохо со мной?
— Дело вовсе не в этом. Просто ты всегда стараешься уйти от прямого разговора.
— Все мужчины одинаковые! — неожиданно выпалила она.
Я удивленно приподнял одну бровь. Помолчав, она примирительно промолвила:
— Извини. Я не хотела тебя обидеть.
Я, молча, разделся и лег в постель рядом с ней, предварительно крепко заперев дверь.
Индикатор фотоэлемента на потолке, словно остывающий уголек, то разгорался, то затухал вновь. Вот он вспыхнул в последний раз и погас совсем. Илви вздрогнула всем телом, выгибая спину и запрокидывая назад голову, протяжно и сладостно застонала. Я пропустил руку под ее правое бедро, сильнее прижимая
«И все-таки, кроме изрядной доли эгоизма, есть в ней эта первобытная женская хитрость, — подумалось мне. — Вот и сейчас она сделала все возможное, чтобы я забыл о нашей ссоре… И я о ней забыл!»
Ее рука медленно скользнула вниз, туда, где сливались наши тела, и я ощутил тепло и нежность ее пальцев. Я коснулся губами ее груди, ощущая бархатистость и упругость ее кожи. Напряжение сменялось сладостной истомой. Наконец, Илви легла на спину. Пальцы ее все еще ласкали меня, слегка сжимаясь и разжимаясь, принося приятное облегчение.
— Знаешь, Максим, — почти шепотом задумчиво произнесла она, — а ведь Эвид снова взялся за свое.
— То есть? — не понял я.
— Он опять ограничил выдачу бактерицидов людям. Ты так внезапно исчез и не появлялся столько дней… Мы решили, что ты погиб. А Вилен так прямо и заявил, что, мол, нет больше этого смутьяна, и теперь в лагере опять восстановится порядок и спокойствие…
— Почему же молчали все остальные? — Я быстро сел на постели. — Вы ведь убедились, что представляет из себя Эвид и его помощники!
Илви тяжело вздохнула.
— А что ты от них хочешь, Максим? Эвид собрал совет экспедиции и произнес на нем убедительную речь. Конечно, продукты и медикаменты в лагере еще есть, но не надо забывать о том, что помощи нам ждать неоткуда, а потому если есть желание прожить подольше, нужно экономить на всем. Этот юнец, сказал он про тебя, хотел показать всем какой он борец за справедливость, а сам сбежал из лагеря, потому что ему на вас наплевать.
— Это все?
— Нет. Он еще много чего наговорил, в основном о тебе, и о том, что твои разговоры про совесть и долг перед Землей это пустая болтовня зарвавшегося мальчишки. Что тебе не место среди нас, а те, кто тебя поддержат, пускай сами убираются из лагеря… — Илви помолчала. Потом сказала с какой-то не свойственной ей озлобленностью: — Знаешь, Максим, это ведь они распустили по лагерю слух, что ты погиб! Вилен утверждал, будто бы сам видел, как ты провалился в «ведьмин колодец». Он еще злорадствовал: «Вот, это судьба наказала его за желание занять место Эвида!»
— Вилен? — удивился я. — А ему-то я, чем не угодил?
— О! Ты совсем не знаешь его! — воскликнула Илви. — Это хитрый и изворотливый уж. На самом деле, это он главный запевала здесь. Эвид только пешка в его руках.
— Да?
— Поверь мне! Вилен страшный человек и душа у него в клеточку. И никакая местная зараза его не берет! Если бы ты знал, сколько шишек я себе набила в свое время, пытаясь выкорчевать этот трухлявый пень! Знаешь, Максим…
Она замолчала, опустив глаза и теребя складки на простыне.
— Что?
— Ты только не злись, пожалуйста! — быстро заговорила она, беря меня за руку. — Хорошо? Не злись. Выслушай меня спокойно.
— Я тебя слушаю.
Она замялась, потом нерешительно произнесла:
— Возможно, тебе лучше не связываться с ними больше?
— Ты снова об этом? Я уже говорил тебе — нет!
— Но, Максим…
— Хватит об этом! — оборвал я ее. — Хватит! Ты хочешь опять поссориться со мной? Сейчас не время для ссор! Я был на «Черном Громе».