Чаша тьмы

Раткевич Сергей

– А… что такое? – встревоженно спросил Курт, чувствуя неприятный холодок в животе.

– Ничего особенного. Просто нам сейчас придется немного полетать вверх ногами, – поведал посох-ковер. – Ты уж продержись, в смысле, не помри со страху. На себе-то я тебя и так удержу.

– Точно удержишь? – Курт и в самом деле испугался.

– Не впервой, – браво ответил посох. – Знал бы ты, сколько воздушных боев мы выиграли с моим предыдущим хозяином!

– Я постараюсь продержаться, – пообещал Курт.

– Тогда вперед! – воскликнул посох, и

плавный полег сменился стремительным, стремительный – неистовым, неистовый – беспощадным.

Курт взвыл от неожиданности, но ледяная ладошка встречного воздушного потока с маху запечатала ему рот. Курт подавился куском воздуха и замолк. С большим трудом ему удалось откусить и прожевать отвердевший воздух, после чего он не то что рта – глаз открыть не осмеливался. Так и сидел, сжавшись, скрючившись, стараясь ухватиться хоть за что-нибудь.

– Ага, не нравится! – послышался голос посоха. – Отстаем!

Сперва он чуть было не принял это высказывание на свой счет, до того он был бедный, испуганный и замученный этой неистовой скоростью. Потом он сообразил, что никак не может отставать от своего собственного посоха-ковра-самолета, а значит, эта фразочка предназначалась вовсе не ему, а наглым преследователям. Курт заставил себя открыть глаза и оглянуться. Маги и правда слегка отстали.

– А сейчас мы притворимся, что у нас неполадки, – продолжал посох.

И началась болтанка. Трясло и подбрасывало так, что Курт чуть язык себе не откусил. Скорость резко упала. Завопив от радости, маги наддали вовсю. В воздухе замерцали «Огненные Копья» и прочие радости. Впрочем, попасть в трепыхающийся туда-сюда ковер никому из магов так и не удалось.

– А сейчас я притворюсь падающим, – предупредил Мур.

Ночная земля приблизилась так стремительно, что Курт заорал, испугавшись, что она упадет на него. Но повезло. У самой земли Мур выровнял полет и ушел вверх набором высоты. Преследователям повезло меньше. Три ковра-самолета с маху врезались в землю. То ли маги не справились с управлением, то ли попросту не успели разглядеть, что дальше лететь уже некуда. Мур дважды вильнул, уходя от магических выстрелов, и, закрутив невероятную петлю, вышел магам в тыл. Курт сдержался и не завопил, оказавшись вверх тормашками. Он был уверен, что упадет, несмотря на все заверения Мура. Но почему-то так и не упал. Сидел, как приклеенный. Как муха на потолке.

Вот и маги.

– Стреляй! – выкрикнул Мур, и Курт поднял руку, прицеливаясь из невидимого посоха.

Мгновение ему казалось, что ничего не выйдет. Они мчались на магов, еще не успевших сориентироваться, не развернувшихся магов, они мчались, и ветер свистел в ушах глухо и странно, а Курт все тянул и тянул к магам свою бесполезную руку.

А потом водопад боевых заклятий обрушился на магов, разрывая в клочья их защиту. Пять ярких звезд зажглись в ночном небе. Они быстро сгорели, но кто знает, осыпался ли на землю их пепел? Быть может, его забрала ночная тьма. Ей нравятся опасные игрушки.

– Ну

вот и все, – сказал посох. – А ты боялся.

– Я и сейчас боюсь, – честно признался Курт и тихо засмеялся.

– Салага! Слюнтяй! Поганец! Я же еще и выручать его должна! – бушевала внучка Великого Магистра Йоштре. – Едва не дал себя убить какому-то жалкому Старшему Магистру!

Она вдруг всхлипнула. И остановилась, испуганно глядя на слезу, капнувшую ей на руку.

– Что это я? – тихо, удивленно и чуть обиженно спросила она сама у себя. – Жалею его, что ли? Вот еще, глупости!

Она попробовала разбушеваться снова, но у нее почему-то не вышло. Проклятия не проклинались, ругательства не выругивались, и вообще любые попытки разозлиться и сказать какую-нибудь гадость про этого гада выглядели странно неискренними. До того странно, что даже подозрительно.

– Наверно, я заболела, – задумчиво сказала Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль.

Она посмотрела в лужу на свое отражение и вдруг, покраснев, ухватила себя руками за щеки.

– Глупости какие! – испуганно сказала она. – Я не могла за него испугаться!

Отвернувшись от лужи, она сердито топнула ногой, а потом прибегла к испытанному средству успокоения – пнула валявшийся неподалеку труп черного мага.

– Будешь пинаться – укушу! – пригрозил труп.

– И этот туда же, – вздохнула внучка Великого Магистра. – И откуда вы такие кусачие беретесь на мою голову?

– Это вопрос? – удивился труп.

– Это ответ, – грустно усмехнулась она. – А будешь много выпендриваться, я сама тебя укушу!

Труп вздрогнул от ужаса и рассыпался прахом.

Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль гордо вздернула подбородок, сделала шаг в сторону и пропала.

Архимаг восседал на троне из пустоты. Перед ним черной немой скалой высился маг-убийца, древний маг смерти, так напугавший в свое время Тенгере, маг, убивший себя самого из любви к гибели, но задержавшийся на пороге, чтобы нести смерть другим. Древнее страшилище Ордена Черных Башен высилось перед Архимагом, взирая на него темнотой глаз, а на рукояти вонзенного в грудь меча тускло мерцали драгоценные камни.

– Это хорошо, что ты мертв, – сказал Архимаг.

– Это – счастье, – согласно наклонил голову древний маг.

– Ты мне нужен для одного дела, – продолжил Его Милость.

– Это должна быть чья-нибудь смерть, – отозвался убийца. – Я не беру иных заданий.

– Если бы мне потребовался садовник, я бы позвал кого-нибудь другого! – огрызнулся Архимаг.

«Наглец! Что он себе позволяет в моем присутствии! Подумаешь – покойник! Да я таких покойников…»

Архимаг давненько уже не сталкивался с таким к себе отношением. Такое разве что Зикер мог себе позволить. Архимаг был ошарашен бесцеремонным и бесстрашным поведением мага смерти… хотя, если задуматься, – а чего тот мог страшиться? Мертвые не боятся живых. Это живым нужно иногда опасаться мертвых.