Часовой Армагеддона
Шрифт:
— Зачем это? — поинтересовался Валентин.
— Я хочу сам поговорить с Избранными, — сказал Талион. Увидев на лице Валентина скептическую усмешку, он сделал успокаивающий знак рукой. — Я знаю, что это бесполезно, Фалер. Но я ни разу в жизни не говорил с Избранными.
Ага, подумал Валентин. Талион-то думает, что сегодня ему конец!
Он пожал плечами:
— Почему бы и нет? Разговоры с Избранными не отличаются продолжительностью. Тем более, что сам я пока не придумал, что нам делать дальше.
Разве что слетать обратно в замок и помочь Бранбо копаться в подвалах.
— Они тебя убьют, — неожиданно сказал Мануэль. Талион молча кивнул. Хаям махнул рукой и отвернулся, чтобы плюнуть в сторону.
— Что значит — убьют?! — спросил опешивший Валентин. — Ведь Хаяма же не убили?
— Талион маг, — пояснил Мануэль, — и почти гроссмейстер. Георг боится магов и старается уничтожать их при первой же возможности. Он ни за что не поверит, что встреча с магом случайна, и тут же решит, что этот маг — шпион, убийца или еще кто-то, кого следует немедленно уничтожить.
— Так какого же хрена? — возмутился Валентин, сгоряча перейдя на земную манеру выражаться. — Талион, ты что, спятил?!
— Я должен поговорить с Избранными, — гнул свое эльф. — В день своей смерти я имею право на безумие. Быть может, мне удастся понять, в чем их слабое место.
— Очень полезное знание — на том свете, — Валентин постучал по голове. — Тебя же убьют, не понял что ли?
— Я успею передать вам все, — Талион печально улыбнулся. — На это у меня хватит силы.
Валентин смотрел на спятившего эльфа и лихорадочно соображал, что делать. Как там бишь фиксирующие заклятья? «Кольцо»? Или лучше «штопор»? Талион с пониманием улыбнулся:
— Даже не пытайся, — сказал он, глядя Валентину в глаза. — Я сильнее.
От такой наглости Валентина бросило в жар.
— Ты уверен? — спросил он насмешливо. — Ведь ты хоть и почти, но все-таки не гроссмейстер!
Талион слегка смутился, но не отступил:
— До посвящения мне оставалось два месяца.
— Тогда по званию мы равны, — с нехорошей усмешкой отметил Валентин. — Может быть, сравним мощь?
Он выставил вперед правую ладонь, слегка подогнув кончики пальцев. Самый простой знак — Чистая Сила, без всякого Искусства. Именно так принято проверять, какой из магов сильнее: упереться друг другу в ладонь невидимым потоком Силы и давить, давить, давить, пока один из соперников не полетит вверх тормашками.
Самое интересное, что этот ритуал, равно как и система званий, совпадали и в Эбо, и на Побережье. Валентин не зря отметил, что по званию они с Талионом были равны — сам он тоже участвовал в квалификационных турнирах, и уже дважды показывал гроссмейстерские результаты. Еще один турнир, и право на квалификационные бои в кармане. Так что я и сам — без пяти минут гроссмейстер, подумал Валентин.
Талион молча поднял свою ладонь, принимая вызов.
Валентин отпустил Силу.
Мамма миа!
В ладонь точно танк уперся. Талион давил так, как, пожалуй, никто до него. Валентин мигом вспотел, но продолжал сопротивляться. В конце концов, мастерам я еще ни разу не проигрывал! Валентин вдруг стало интересно, сможет ли он выдержать давление Талиона просто так,
Простояв, дрожа и обливаясь потом, пару минут, Валентин убедился, что сможет. Ну-с, мистер эльф, а если так?
Конечно, это был не совсем чистый прием. Пангийские маги пользовались магией, накопленной за многие годы в собственном теле; земляне же просто черпали ее из окружающего пространства. Поэтому в затяжных магических боях преимущество было на стороне землян — их Сила не убывала со временем. Хотя, с другой стороны, по силе первого удара пангийцы не знали себе равных.
Валентин слегка подал ладонь вперед, выпуская через нее собранную по окрестностям Силу. Талион побелел и закусил губу — крайне неприятное выражение на прекрасном эльфийском лице. Валентин покачал головой — и прибавил еще.
Внезапный порыв ветра хлестнул по траве, и сопротивление исчезло. Талион отлетел метров на десять и упал навзничь, раскинув руки. Валентин вытер пот со лба.
— Сила — не аргумент, — сказал он назидательно, имея в виду заявление Талиона. Однако Мануэль с Хаямом, с раскрытыми ртами глядевшие на результат поединка, вряд ли поняли его правильно.
— Э-э… — выдавил Хаям. — Может быть, Фалер, тебе и с Избранными померяться силой?
— Бей своих, чтобы чужие боялись, — ответил Валентин машинально. Он еще не пришел в себя после схватки. Сердце колотилось как бешеное, в голове гудело. Интересно, смог бы я прибавить еще? И сколько? Насколько я вообще крут?
Происшедшее заставило Валентина вспомнить слова Занга. Прикончит, мол? Шеллера? Занг явно сомневался, что такое в принципе возможно. И, судя по результатам поединка, в его сомнениях что-то было.
Валентин принялся глубоко дышать, чтобы скорее восстановиться. Надо полагать, ученик Великого Черного был далеко не последним из почти-гроссмейстеров. Значит, можно считать, что по классу я чуть-чуть повыше… сам себя не похвалишь, никто не похвалит. А повыше — это как кто? Сколько сейчас на Панге гроссмейстеров? Хеор, разумеется, но он в Палате уже лет сто не появлялся, потом Акоста, староват, но еще очень ничего, Ваннор, опять же, но этот вряд ли много сильнее Талиона, от хорошей жизни к Серому в услужение не ходят. Да, еще Эриох, как я мог забыть, он пожалуй наравне с Хеором будет, и к тому же приятель Детмара, и еще этот, как его, из Байсана. Окара? Отара? Нет, скорее все-таки Окара. Ну все равно, он не из крутых. В основном амулеты делает, хотя амулеты — высший класс.
Ну, и еще наши — Тангаст и Полирем. Валентин припомнил свои встречи с Тангастом. Да, ощущения он вызывал специфические — но не шибко сильнее, чем Талион. И куда слабее Великого Черного. Ох, хорошо, что я землянин, подумал Валентин, будь я пангийцем, от меня бы народ просто шарахался бы! С такой мощью и по улицам-то ходить неприлично…
Завершив сеанс воспоминаний, Валентин отметил, что дыхание наконец восстановилось. Итак, что мы имеем? По сути, половина известных мне гроссмейстеров будет послабее Талиона. А ведь они считаются практически бессмертными. Валентин цокнул языком. Вон оно почему Занг мне ничего не сказал! И в самом деле — что может случиться с гроссмейстером?!