Часовые свободы
Шрифт:
— Если это все, что ты видишь в будущем...
— Джейсон, я хочу, черт побери, чтобы ты...
— ...то видишь не дальше собственного носа.
— Джейсон, хватит об этом! — взмолилась Аннабел. — Давай больше не касаться этой проблемы ни под каким видом!
— Если все, в чем ты заинтересована, — это только ты сама и твой ребенок, тогда о чем еще мы можем говорить? Я же, по счастью, беспокоюсь обо всех других, еще не рожденных детях, Аннабел, всех детях, у которых не будет даже шанса родиться, если мы позволим комми...
— Ох,
— Ты устала, — нежно заметил он.
— Я не устала.
— То, что ты сделала сегодня...
— Джейсон, оставь меня, пожалуйста, одну! Я не хочу знать о том, что сделала сегодня, и не хочу знать о том, что мы собираемся сделать завтра утром. Я просто хочу обо всем забыть, ладно? Ты намерен вешать мне лапшу на уши точно так же, как и тогда о...
— О чем? — спросил Джейсон.
— Ладно, замнем для ясности.
— О той, что ли, японской шлюхе?
Аннабел ничего не ответила.
— Угадал? О японской шлюхе, верно?
— Я не знаю, кто она такая.
— Она была шлюхой.
— Меня там не было.
— Поверь мне на слово!
— Я слишком хорошо тебя знаю, — возразила Аннабел.
— Она была лживой старой сукой! — заорал Джейсон. — И в любом случае — о, дьявол! — какое она имеет ко всему этому отношение? Объясни мне, сделай милость!
— Не знаю.
— Поклянись, что не знаешь!
— Я знаю только то, что ты писал мне. — Аннабел сделала паузу. — И еще то, что говорили другие.
— Кто это — другие?
— Мало ли? — Ее голос стал очень тихим.
— Газеты — ты их имеешь в виду? «Старс энд страйпс», что ли?
Аннабел хранила молчание.
— Так это ж армейская газета! Что другого можно от нее ожидать? Что я невиновен?
— А ты невиновен, Джейсон?
— Конечно!
— Тогда почему тебя выгнали из военно-морского флота?
— Потому что...
— Потому что эта женщина сказала правду, Джейсон!
В рубке стало тихо. Люк, скорчившийся в узком пространстве шкафчика под койкой, услышал, как заскрипела над ним рама, и понял, что Аннабел изменила положение.
— Тогда почему ты со мной во всем этом принимаешь участие?
— Ты мой муж.
— Это не причина.
— Вполне убедительная причина.
— Хочешь знать, что я думаю?
— Мне наплевать на то, что ты думаешь, — резко отрезала Аннабел. — Я боюсь.
— Но ты вовсе не выглядишь испуганной.
— Я не хочу умирать. Мой ребенок...
— К черту твоего ребенка!
— Джейсон!..
— Я сказал: к черту твоего ребенка! Я говорю: дьявол с ними, со всеми детьми, которые выходят из таких куриных утроб, как твоя! Как можешь ты говорить про умирание каких-то отдельных детей, когда мы держим в своих руках будущее всего мира, вот в этих самых руках?! Как смеешь говорить о гибели, ты, маленькая сучка? Приподними-ка свою проклятую тыкву!
— Джейсон!..
— Посмотри на меня. Выше голову! — Его голос понизился до шепота. — Приподними-ка голову!
Откуда-то сверху донесся голос,
— Джейсон! — Голос вновь позвал его. — Мы уже подходим к катеру!
— Сейчас буду! — крикнул Джейсон.
Вновь настала тишина.
— Джейсон? — Ее голос на этот раз был на удивление нежен. — Это потому, что я люблю тебя, — призналась женщина. — Вот почему я здесь. Потому что люблю тебя.
Он хотел бы, чтобы здесь у него не было никакого выбора. Желал бы, чтобы ему для действий оставалась одна-единственная возможность, ясная и бесспорная. Но, к несчастью, на его усмотрение предоставлялось несколько вариантов того, как поступить, а решение надлежало принять незамедлительно, прямо сейчас, до того, как катер ляжет на курс.
Конечно, можно было дождаться его отхода. Это была первая возможность. Он мог лежать здесь, в кромешной тьме закрытого шкафчика, под койкой, и ждать, пока не услышит шума движения катера, а затем выждать, чтобы убедиться наверняка, что он уже далеко в море, и потом просто выбраться на палубу и повести лодку обратно.
При условии, что они оставили ключи...
Но даже если и не оставили...
Нет, на этой лодке не установлена рация! Сколько раз он говорил Джоэлу, чтобы тот оснастил ею «Крис-Крафт», но тот только обещал.
Другой способ действий: проникнуть на борт катера и попытаться остановить его прямо здесь, еще у берега... Нет, это, наверное, глупо!
Костигэн отодвинул выдвижную дверцу шкафчика.
Он знал, что все пятеро уже покинули лодку, и не сомневался, что отплытие катера — дело считанных минут. Но он также знал, что не может пойти на риск — быть обнаруженным, по крайней мере, сейчас, поэтому и действовал с особой осторожностью: тихо выскользнул из шкафчика, выпрямился в полный рост, растирая затекшие шею и плечи, а затем, согнувшись, прошептал:
— Саманта, — и отодвинул дверцу другого шкафчика.
Она спала.
Он едва сдержал смех, улыбнулся, нежно положив руку на ее плечо, и еще раз прошептал:
— Саманта?
Ее глаза мигом открылись, она испуганно глянула ему в лицо и окончательно проснулась. Люк помог ей выбраться из шкафчика, и она, выглянув из-за его плеча в пустую каюту, спросила:
— Они ушли?
— Да. — Он смешался. — Саманта, я не знаю, что делать. Следует ли мне попытаться проникнуть на катер и...
— Нет! — оборвала она его.
— Я хочу остановить их.
— Тогда оставайся здесь. Мы еще можем довести лодку до берега и оповестить полицию.
Он вновь смешался.
— А что, если они забрали с собой ключи от зажигания? — Люк ожидающе взглянул на женщину, желая, чтобы Саманта убедила его, что на самом деле гораздо умнее и безопаснее остаться на борту «Крис-Крафт», так или иначе добраться до берега и передать все как есть в руки полиции.
— Ты можешь добраться вплавь, — предложила она. Он отрицательно покачал головой: