Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса
Шрифт:
– Нюша,- переключился мальчик на меня,- может нам найти этого колченогого? Он маму жалел, ты слышала? Вдруг он нам поможет..
– Вить,- с сомнением ответила я,- каким бы хорошим он не был, он не станет нам помогать, рискуя своей собственной жизнью. Он попросится с нами. А ещё захочет забрать брата. А у того может ещё кто есть на примете. А наша лодка едва выдержит всех нас. А если его брат узнает, что мы не сможем их взять? Он же совсем другой. Ты сам всё слышал. Может ведь и выдать нас.
– Что ты.. Он злой,
– Ты такой наивный, Витька. Он злой потому, что потерял надежду,- вмешался Торин,- не верит и боится. У него психология раба. Может, если на него нажмут чуток, он и брата родного продаст. Когда в человеке поселились страх и злоба, он может побояться укусить того, кто сильнее, но стоит ему отвернуться, убьёт и не поморщится.
– Это ты к чему?- удивилась я.
– А к тому, что если с ним свяжешься, а он почувствует, что кто-то стоит на дороге к его свободе, всадит нож в спину и позаботится, чтоб на него не подумали. Это я по поводу места в лодке. Понимаешь, Витёк? Нам пока надо рассчитывать только на себя.
– Но, если у меня получится,- вмешалась я,- постараюсь вручить им хоть какой-то ключик к свободе.
– Нюш, ты можешь сорвать всю операцию,- возмутился Торин.
– Да, ну и чем мы тогда лучше этого злобного и трусливого раба? Витёк, ты тоже думаешь, что только твои родные достойны свободы?
У малыша на глаза навернулись слёзы. Это был жестокий вопрос. Но я собиралась побороться за его душу. Ведь с самого начала, я не хотела, чтоб он стал таким, как его отец. А он рос в среде тех, кто рабство считал нормой. И, хотя я сейчас чувствовала его борьбу между любовью к близким и замешательством от осознания того, что другие люди, тоже имеют право на свободу, я молча ждала его ответа.
– Торин, она наверное права. Хотя моей маме сейчас грозит опасность куда большая, чем им, но в любой момент с ними может случится не менее страшное. Я видел это раньше. И ты не думай, Нюша, я не такой как они. Мне жалко тех людей. И мы должны помочь им, если сможем.
– Правильно сказал. Это я и хотела от тебя услышать.
Торин развёл руками.
– Вы что думаете я бездушный. Но мы не сможем спасти всех.
– Но попробовать можем? Если случай представится,- хитренько улыбаясь, спросила я.
Парень только рукой махнул. Я понимала о чём он думал.
Сборы были недолгими. Мы пошли по следу грохочущего чудища. Не слишком приближаясь. Крыски всё равно найдут дорогу. Впрочем, я тоже прекрасно чувствовала запах разогретого масла и топлива. Даже слабые оттенки человеческого пота в воздухе. Конечно я не была так чувствительна как наши проводники. Или скорее не имела их опыта.
Нам нужна была тишина, чтоб не нарваться на работающих в выработках рабов. Или любого из морлоков, спешащего по своим повседневным делам. Конечно
Найти по карте расположение главного посёлка не проблема. Сильвер прекрасно определял наше местоположение и соотносил с координатами карт. Даже структура поселения с назначением строений у нас была. Только вот где держали пленниц? Были ли они все вместе или девочек держали с рабынями отдельно.. Сейчас мы могли только пробраться в посёлок, найти скрытое место и наблюдать. Витёк дал Сталкеру понюхать платок матери и куклу младшей сестрёнки, которые он захватил из дому, как память. Синдж тоже с любопытством сунулся туда мордочкой.
Здесь, в нижних пещерах даже не выставлялась охрана. Морлоки считали, что достаточно перекрыть все известные проходы сверху заставами. Мы решили не заходить на территорию поселения, пока не вернётся наша разведка.
Наверху, где бы не жили люди, в городе или деревне, не бывает таких тихих ночей. Даже у диггеров, в верхней подземке, звуков намного больше. Шуршат насекомые, снуют крыски, хихикают девушки, прячущиеся с парнями в тихих уголках. Ночь живая, тёплая.
Этот посёлок был похож на кладбище. Хранители ввели жёсткий распорядок. Никаких хождений по ночам. Рабы, запертые в своих бараках, ловили каждую минуту отдыха. Никаких влюблённых парочек. Женщин, включая семьи основателей, распределяли по договорам. Рабынь выдавали по разнарядке. Холостым хозяевам по первой просьбе. Женатым, в случае, когда супруга была не в состоянии выполнять свои обязанности, либо мужчине было недостаточно её одной. Раб мог получить женщину только как самое большое поощрение.
Это всё рассказывал Витёк, пока мы плыли по подземному озеру. Я задавала много вопросов о жизни морлоков. Эти знания могли помочь нам исполнить наши замыслы.
Родной посёлок Витька в корне отличался от этого. То были промышленные помещения, а это просто грубая выработка. Жило здесь несколько семей основателей. Основная общая часть была рукотворной невысокой пещерой. В центральной части по кругу были оставлены колонны, похожие на довольно большой Стоунхэндж. Посредине невысокое возвышение. Такое себе "лобное место". Сейчас на нём установили ещё и что-то типа жертвенного камня. Выглядело это довольно жутко и мрачно. Мысли навевало те ещё.
По кругу площади, прямо в скале были вырублены общественные помещения. Между ними, как спицы огромного колеса, расходились импровизированные улицы. В конце каждой из них как, бы отдельным хуторком, похожие площадки, с помещениями отведёнными для каждой семьи. Дальше уходили штольни, типа той, в которой сейчас находились мы. Это не были просто вырубленые комбайном штреки, тоесть конечно они ими были, но карбонатные породы были изрезаны кавернами и естественными ходами. Хотя таких больших подземных пещер, как та, по которой мы плыли или вторая, поменьше, только что найденая морлоками, были всё таки довольно редки.