Частная детективочка или кодекс локального апокалипсиса
Шрифт:
– Может ты и права.. Понимаешь, когда я узнал, что в деле полицейские, то понял, что тут будет определённая специфика. Чтоб уже окончательно, как ты говоришь, разложить, я начну издалека. Промышленный шпионаж - это большие деньги, но ведь их ещё нужно потратить так, чтоб тебя не взяли за одно место.
– Это за какое?- решила я разрядить серьёзность обстановки.
– За то, где чип вшивают, дорогая,- не повёлся Тимур.
– Дорогая - это прогресс в отношениях..
– Будь серьёзнее, пожалуйста, если хочешь, чтоб я говорил
– Замётано, я вся внимание, просто раздражает твоя кислая рожа. Кислотность мозги разжижает, зуб даю.
– Преступные группы,- проигнорировал мои шутки Тим,- сложная структура. В ней есть те, кто рискует больше, и те, кто может остаться в тени, даже, когда большинство раскрыто. Я полагал, что именно такие функции были у тех, кто находился на легальном положении и, тем более, работал в полиции. Среди них могли быть технари, информаторы, например. Те, кто мог использовать служебное положение или навыки, но особо не светиться. Когда же в конце концов обнаружилось, что во главе стоял мой начальник, я подумал, что у него должен был быть план легализации денег или безопасного отхода, в случае раскрытия группировки.
– Ты прав, какой смысл в деньгах, если из чипмеченного ты превратишься в изгоя.
– Конечно.. А мой начальничек был очень опытный человек и имел неплохое положение. Зачем же он так рисковал? И какой имел план? Когда исчезла Нина, я ещё не знал, что это он. Но мы предположили и частично оказались правы, что она не похищена, не взята в заложники. По крайней мере, впрямую. Как оказалось, меня хотели отвлечь от вас. Но не только, я думаю. Давление на меня всё таки предполагалось. Мы работали в одном отделе и он знал, что я, в поиске, обязательно пройду, на случай блефа, по легальным путям.
– Это как,.. поясни, что ты имеешь в виду?
– Я не знал кто пришёл к ней, но предполагал, что это полицейский. Нина очень благоразумная и расчётливая девушка. Но она меня любит. И, если ей сказал кто-то ей знакомый, что я попал в какую-то противозаконную ситуацию, то записка, которая нас смутила, объяснима. Поскольку она доверилась этому человеку, её могли обмануть и сказать, что она должна на время исчезнуть. А, чтоб задержать поиски как можно дольше, то легальными путями пользоваться, конечно не стали. Первое что я сделал, пробил её чип по авиаперелётам. Их не было. И я стал искать в городе. Это берёт время. Видеокамеры и поиск по параметрам, отслеживание пользования чипом. За эти часы, а может даже дни, он рассчитывал с помощью Торина закончить дело.
– Хорошо, а почему он решил свернуть всё и куда хотел смыться?
– Во первых профессиональная чуйка. С его опытом он мог почувствовать приближение особистов. Поверь, у него, как у рыбака, малейшее движение кивка вызывало настороженность. Только тот, кто сидит в центре паутины, чувствует движение всех нитей. То, что рядовые не знали, он знал наверняка. Когда погиб мальчик-диггер, вокруг его предполагаемой добычи появилось ненужное шевеление. Может у него были ещё сигнальные ниточки, но это уже не важно. Он решил закруглиться и понял каким-то образом, что чистым он не выйдет из воды. Значит где-то есть золотая нора, ради которой он мог потерять то, что имел, как законопослушный гражданин.
– А Нина, ты думаешь, в этой норе?
– Вряд ли. Зачем ему наводить на свою нычку? Я же искать её не брошу и найду рано или поздно. Но, чтоб иметь страховку против меня,
– Без меня? А что я могу? Если ты со своими возможностями..
– У тебя есть другие возможности. Тебе скажут то, что не скажут полицейскому. И с тобой станут говорить те, кто не станет иметь дела со мной.
– Например? Кто тебе нужен?
– По вещам, которые мы взяли, типа наручников, ошейника, электронных ловушек и голографической системы, вышли на "доставалу". Банды часто сотрудничают с ними. А это отдельный цех. Некоторых мы держим под контролем и даже получаем информацию. Но есть такие, к которым мы подобраться не можем. Они лучшие. Иногда, по чистому везению, они попадаются, но, как правило, на эпизоде. А это небольшое нарушение. Доказать что-то трудно. А эти сотрудничали с тем, кого зовут Лис. Информация точная. Мне к нему не подобраться.
Я промолчала. Говорить о том, что имела с ним дело, нельзя было даже Тимуру. Это наш кодекс. И он прекрасно об этом знал. Но и понимал, что помочь ему я в состоянии.
– И что ты хочешь у него спросить? То, что он торговал с ними, не значит, что он знает о них всё.
– Доставалы не только продают, но и покупают. Они знают пути перевозок и самих перевозчиков. Он мог связывать банду с теми, кто покупал по крупному. Нину могли отправить по одному из их транзитов. Объясняя ей, что это в моих интересах. Чтоб не подставить меня. Мало ли как могли её обмануть. А, если она попала в другой город не через систему, без отметки чипа в аэропорту, то она беспомощна и бесправна. Всё равно, что заложница. И её уже можно гораздо легче манипулировать. Или вообще уже не заморачиваться обманом. Она не привыкла к такой жизни. Если они поймут, что надо смываться и бросят её за ненадобностью, это приговор. Она даже не знает где без чипа искать еду. Может попасть под каток местных сутенёров. У неё мало времени и, чтоб вернуть её, надо найти. Дальше особисты обещали помочь.
– Ясно. Я попробую. Но не сегодня, конечно. Уже почти ночь. Мне с ним не договориться до завтра. И то.. Но я постараюсь. Понимаю, что ты прав.
Я заварила ещё кофе и, со вздохом, достала ещё по конфетке. Синдж, мирно сидевший в сторонке, тут же нарисовался на столе.
– А у тебя не слипнется?- спросила я маленького обжору.
Его честные глазки выразили полное непонимание моих гнусных намёков и мне пришлось раскошелиться. Дружба так дружба.
– Скажи, Тим, а что ты имеешь в виду под золотой норой?
– Пандемия, Ню, ослабила центральную власть. Города сейчас скорее похожи на удельные княжества. Прошло только четырнадцать лет со времени появления вируса. Слишком много людей погибло, нарушилась государственность. Люди ещё учатся выживать в новых условиях. Со временем жизнь образует другие формы, что-то вернётся, что-то уйдёт. И раньше были провинциальные города и области, которые выживали за счёт дотаций. А сейчас они вообще фактически погибают. Центральные районы сохранились, как человеческая резервация, за счёт того, что, ко времени начала пандемии, города и посёлки практически перетекали один в другой.