Частная клиника
Шрифт:
– Я и первый раз не помню. Ты вроде и плакать не умеешь.
– Оказывается, умею. Но было бы из-за кого! В общем, лекарство нашла одно – стихи. Знаешь, очень успокаивает. Прямо хожу и про себя, как речевки, отстукиваю.
– Кого читаешь, Цветаеву?
– Нет, у Татьяны нашла Андрея Дементьева. Просто лежал сверху.
Катя сразу начала вдохновенно декламировать:
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —Ни потерянных дней, ни сгоревшей любвиПусть– Вот! Именно! – воскликнула Лена. – Ведь как же здорово. Только все почему-то помнят последнее четверостишье. А на мой взгляд, самое сильное здесь другое:
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,Ели то, что случилось, нельзя изменить.Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,С этим прошлым порвите непрочную нить.– Гениально? – уверенно спросила Лена, сверкая глазами.
– Не то слово, – кивнула Катя.
– Или вот еще. Тут уже про эту гниду Руслана:
Когда любовь навек уходит,Будь на прощание добрым с ней.Ты от минувшего свободен,Но не от памяти своей.– Ну и где его доброта, а? Сволочь! Свою бабу мне в пациентки подсунул! Вот ведь как Дементьев говорит, нет, ты только послушай. – Ленка открыла сумку, достала маленький зеленый томик и тут же нашла нужную страницу:
Прошу тебя, будь благороден.Оставь и хитрость, и вранье.Когда любовь навек уходит,Достойно проводи ее.– Прочитай это Руслану, – предложила Катя.
– Да ему не понять. Он же дебил!
– Тогда выкинь из головы.
– Не получается. Выходит, Катька, зависим мы от этих мужиков, зависим. Ну ладно, я про себя могу без остановки рассказывать, анализировать, сопоставлять. Вон стихи разные по строкам разбираю. Давай, лучше, расскажи про себя. Что там этот покоритель толстых людей, нормальный мужик?
– Про мужика, Ленка, я еще не поняла, но человек вроде хороший. Мне с ним интересно.
– Это в каком смысле? – вскинула вверх брови Ленка.
– В смысле знает всего много.
– Ну, это ясно, все ж ученую степень имеет. Вон, доклады по всему миру читает. Только я не про то. Неужели вы про его методику разговариваете?
– Не, он меня сразу предупредил: про работу не говорим. Лена, представляешь, я поймала себя на том, что складнее всего говорю про медицину. Про что-то нейтральное практически разучилась. Ты сейчас мне про стихи хорошо напомнила. Он меня все по выставкам водит. Последний раз Николая Рериха обсуждали.
– А-а, это такой, слегка чокнутый, на
– Да ну тебя, Ленка. Ты все поперепутала. Горы Рерих рисовал, а с тетками на острове – это Гоген. У Рериха цвет, понимаешь.
– Ты раньше особенно по выставкам не ходила – это ж совсем не твои интересы. Смотри, Катька, не нужно себя ломать.
– Да при чем здесь ломать. Просто мне ходить было не с кем. Вот ты же не пойдешь?
Ленка встрепенулась.
– А знаешь, пойду. Может, это отвлекает? Только мне надо не так, про природу, а что-то жизненное. Может, плакаты какие, чтобы мысль в сторону уводило, – Лена посмотрела на Катю. – Чувствуешь, опять про себя. Я же хотела спросить, как ты. Видишь, соскальзывание мысли уже пошло. А еще, Кать, я всех пациенток стала ненавидеть, представляешь? Приходит она ко мне, я же вижу – счастливая! И я ее прямо убить готова.
– Пройдет.
– Думаешь? – Лена затравленно посмотрела на коллегу.
– Конечно. В музей сходи обязательно. Сейчас на Крымском выставка хорошая – начало века. Нам с Андреем очень понравилось.
– Ну, раз вам с Андреем понравилось, – она сделала ударение на «вам с Андреем», – то не пойду. Мне сейчас нужно, чтобы понравилось одинокой обозленной тетке.
Разговор продолжался в таком духе еще минут пятнадцать. На свой этаж Катерина решила подняться пешком, немного навести порядок в мыслях. Вот дает она советы Лене, Ирине. А что сама? Ей сейчас тоже нужен совет.
Почему человек не может дать совет самому себе? С другими все так ясно и понятно, не зря говорят: «Чужую беду руками разведу». Что, если посмотреть на ситуацию отстраненно: Андрей Смоляков, сорок пять лет. Разведен, имеет взрослую дочь. Так, остановимся здесь. Про дочь говорить не хочет ни под каким соусом: «Давай оставим эту тему. Она для меня больная». Больная. Тема больная или дочь больная? Но это же неправильно: развелся – пускай, всякое в жизни случается. Но почему с ребенком не общается? Хотя. Сегодня такие «ребенки» водятся, не приведи господь. От родителей только деньги нужны, больше ничего. А может, он пытался изо всех сил, а мать общаться не дает. Или дочь вошла в подростковый период и обвинила отца во всех грехах? Очень даже может быть.
Хорошо, для этого момента нашли оправдание. Что дальше? Сорок пять лет. Прекрасный возраст, активный, человек уже многого в жизни добился и еще все впереди.
Живет один, в однокомнатной квартире. Которую, собственно, и предлагает Кате с ним разделить. Домой еще не приглашал. В домашней обстановке они провели пару часов у Кати. Причем Катя нервничала, а Эсмеральда прохаживалась мимо, с одной стороны вроде не замечая Андрея, а с другой – охраняя Катю, выписывала вокруг нее круги. Просто сцена из фильма «Вий», только мелового круга не хватало! Про Эсмеральду Андрей сказал сразу: «А что же нам делать с твоей подругой? У меня страшная аллергия на домашних животных. Моя самая большая печаль с детства. Не мог даже хомячков завести».
– А родители бы разрешили?
– Да думаю, да.
– Андрей, а чем занимается твоя мама? – осторожно спросила женщина.
– Что значит чем? Она на пенсии, дачей занимается. Ну не знаю, чем еще.
– Я ни разу не слышала, чтобы ты с ней разговаривал.
– Ну ты даешь! Хорошо, в следующий раз позвоню при тебе. Раз это так важно.
Кате стало неловко от своих слов. Получалось, будто бы она напрашивалась на знакомство.
– Да нет, это я так, к слову. Ты что-то говорил про Эсмеральду?