Частная магическая практика. Заговор
Шрифт:
Как Зальфия ни старалась сохранить мрачное и недовольное выражение лица, мои слова ей явно польстили. Ее губы сами собой раздвинулись в улыбке, а глаза залучились от удовольствия.
— Тетя, я очень хочу тебе помочь, — заворковала я, присаживаясь в кресло напротив нее. Поймала ее ладонь и сжала в своих руках. — Я точно знаю, что ты не имеешь никакого отношения к смерти Харалии. Верно?
Я ожидала, что Зальфия тотчас же горячо согласится со мной, отругает тех остолопов, которые ее задержали по столь смехотворному и дикому подозрению, но она внезапно смутилась. Отвела взгляд и с преувеличенным вниманием принялась изучать противоположную
— Тетя? — переспросила я, чувствуя, как сердце сжалось от дурного предчувствия. — Что это значит?
— Видишь ли… — замямлила Зальфия, беспрестанно облизывая губы, — я не помню. Ничего не помню из той ночи. Харалия праздновала свой день рождения. Она не любила пышных торжеств, поэтому пригласила только самых близких друзей. Я пыталась отказаться, говорила, что в полнолуние мне лучше быть подальше от людей, но она даже слышать ничего не желала. Посоветовала не дурить, принять двойную дозу лекарства и приходить растрясти старые косточки. Я так и поступила. Не хотела ее огорчать. А дальше…
— Что «дальше»? — Я напряглась, отодвинувшись от тети. — Только не говори, что впервые за сорок с лишним лет жизни лекарство не сработало!
— В том-то и дело, что я не помню! — Зальфия жалобно скривилась, будто из последних сил сдерживала рыдания. — Кажется, Гарольд произнес тост за здоровье своей жены. Я выпила вина — и все как отрубило. Я очнулась на следующее утро уже в тюрьме, закованная в серебряные оковы. Говорят, меня нашли рядом с растерзанным телом Харалии. Бесчувственную, всю перемазанную ее кровью. Удивительно, что после этого меня не отправили сразу в государственную лечебницу на пожизненное принудительное лечение от последствий ликантропии, а всего лишь заперли под домашним арестом.
— Вот как… — задумчиво протянула я. — Скажи, а в прошлые разы лекарство нормально сочеталось с алкоголем? Быть может, их нельзя смешивать?
— Да нет, все было хорошо. — Тетя неуверенно пожала плечами. — Ты же знаешь, я люблю вечерком посидеть с бокалом вина за хорошей книжкой. Никогда ничего подобного не происходило, хотя порой, чего уж скрывать, я немного перебирала. Что поделать, если в нашей глуши развлечений больше нет, а соседи меня не жалуют. Скучно. Порой за неделю ни с кем и словечком не перекинешься.
Я стыдливо опустила голову, почувствовав в тоне Зальфии затаенную горечь. Да, Киота, хорошо ты ей отплатила за то, что она не позволила отправить тебя в государственный приют. Даже по мыслевизору звонила раз в несколько месяцев, да и то никогда не затягивала разговор. Так, привет-пока и все. А ведь я прекрасно помню, как одиноко нам было долгими тоскливыми вечерами. Поневоле начнешь искать утешения на дне бутылки.
— У тебя лекарство еще осталось? — спросила я, отгоняя невеселые мысли. — Можно взглянуть?
— В том-то и проблема, Киота. — Зальфия устало сгорбилась в своем кресле. — Когда мне позволили вернуться домой после допроса, то я поняла, что кто-то здесь уже побывал. Нет, особого беспорядка не наблюдалось, но ты же знаешь — я подобные вещи чую сразу. Там вазочка подвинута, тут игрушка упала.
Я невольно кивнула. О да, помню, в детстве тетя сводила меня с ума своими бесконечными придирками. Она вечно требовала, чтобы после уборки я расставляла вещи именно на те места, где они раньше стояли. И порой доводила меня до слез, выверяя на секретере расстояние между расставленными рамками с фотографиями до миллиметра.
— Так вот, — продолжила тем временем Зальфия, —
— Ты об этом кому-нибудь сообщала? — резко спросила я, от волнения аж подскочив на месте. — Ведь это очень важная деталь, тетя, которая может тебя полностью оправдать!
— Ой, да полно тебе, Киота. — Зальфия с раздражением отмахнулась. — Кто мне поверит? Скажут, что я готова любую чушь сочинить, лишь бы снять с себя обвинения и повесить их на другого человека. Мол, стал бы радетельный Ульрон Аддерли заниматься такими глупостями и подливать мне что-нибудь в микстуру. Кроме него, больше ни у кого не было доступа к моему лекарству, это совершенно точно. И что получается? Мое слово против его слова. Оборотень, найденный подле жестоко растерзанного тела, и достопочтенный целитель. По-моему, вполне очевидно, каким будет вердикт.
— Не спеши унывать. — Я спрятала лукавую усмешку в уголках губ. — Поверь, к тебе прислушаются. Если не местные следователи, то столичные уж точно.
Тетя не оценила явный намек на мои тесные отношения с начальником магического департамента. Она передернулась, будто от отвращения, но промолчала. Лишь горестно вздохнула, видимо сетуя на свою неразумную племянницу, вздумавшую гордиться порочной любовной связью.
А я размеренно забарабанила подушечками пальцев по подлокотникам. Очень интересная картина вырисовывается. Значит, неведомый убийца с самого начала предназначил тете роль невинной жертвы. Но почему? Хотел отвести от себя подозрения? Все равно не сходится. Леди Харалию убили из-за того, что она случайно узнала о готовящемся покушении на короля Тициона, у заговорщиков не хватило бы времени для такой тщательной подготовки к ее устранению.
— Когда ты забрала у Ульрона очередную бутылку с микстурой? — спросила я.
— За пару дней до дня рождения Харалии, — после краткой заминки ответила тетя, бросив прежде взгляд на настенный календарь. — Званый ужин был в субботу. Значит, в четверг.
— И ты уверена, что после этого никто не имел к ней доступа?
— Дорогая, — Зальфия снисходительно ухмыльнулась, — я — оборотень, следовательно, обладаю очень чувствительным обонянием. Поверь, если бы кто-нибудь вздумал порыться в моих вещах, я бы обязательно об этом узнала.
— Кстати, — оживилась я от внезапно пришедшей мысли, — а ты не можешь узнать того, кто забрал бутылку, по нюху? Если устроить что-то типа опознания, собрав всех, кто был в тот вечер на приеме у леди Харалии.
— Боюсь, что нет, дорогая. — Тетя покачала головой. — Разве я не сказала? Этот мерзавец предусмотрел подобную возможность. Поэтому натерся лимонной цедрой. Провонял мне весь кабинет. Я потом день проветривала.
Я досадливо цыкнула. Да, наивно было надеяться, что неведомый преступник сделает нам такое одолжение. Но пора подытожить, что я узнала от тети. Во-первых, теперь версия заговора против Тициона дала ощутимую трещину. Скорее, убийцу надо искать среди врагов Харалии. Во-вторых, перед посещением городской библиотеки я, пожалуй, наведаюсь к радетельному Ульрону. Что-то неважно себя чувствую после недавних приключений. Пусть сделает мне какой-нибудь настой, который позволит как можно скорее восстановиться после полученного сотрясения. Заодно проверим, кто еще имеет доступ к лекарствам, приготовленным на продажу. Если никто — то у меня есть первая жертва, которую надлежит отдать на растерзание Вашарию. Пусть отведет душу в допросе.