Частная жизнь кардинала Ришелье
Шрифт:
Ядвига смутилась от того, что подсмотрела эту перемену во взгляде.
"Худо мне будет, если я выдам эту тайну", - подумала женщина.
– За кем наблюдаешь, Ядзя?
– поинтересовался неожиданно появившийся рядом герцог Лианкур. С первых дней супружеской жизни, если можно назвать так тот альянс, в котором пребывали Ядвига и герцог, они свободно общались "на ты" и по именам.
– Смотрела на твоего покровителя, дорогой Анри, - голос герцогини стал слегка хриплым, - такое величие и столько горечи и боли!
– Ну, за все, девочка,
– Он так болен?
– Ядвига повернулась всем корпусом к мужу и вперила в его лицо свой вопрошающий взгляд: - Чем, давно ли, кто лечит?
Герцог неслышно рассмеялся в ответ.
– О, взыграло ретивое! Мадам-лекарь вспомнила о своем предназначении! Душа моя! Об этом тебе надо побеседовать с его докторами или племянницей. Для меня лично - это тайна за семью печатями. Впрочем, есть болезни, о которых даже чернь поет. Это геморрой, который подкрался к успешному министру, и мигрени, которые успешно сводят его в могилу.
– Анри, прекрати иронизировать. Это действительно интересно. Если он твой покровитель, то я как твоя супруга должна способствовать его здравию, - при этих словах Ядвига лукаво улыбнулась мужу.
– И кто спорит, лекарка!
– отозвался герцог, - Я же говорю, спроси у племянницы, раз уж вы начали с ней общаться, то думаю, что душка мадам Комбале с превеликим удовольствием расскажет тебе о всех болезнях дядюшки, если ты согласишься их лечить. Но бойся доставить ему какие-либо неудобства! Ибо в гневе Ля-Комбалетта страшна!
– Что за прозвище - "ля Комбалетта"?
– удивилась Ядвига.
– Это значит буквально - моя маленькая Комбале. Таковой она является для своего обожаемого дядюшки. Это с его легкого слова так пошло.
– Она его ангел-хранитель?
– Вроде того. Но ангел несколько назойливый. Ибо охранитель должен быть совсем незаметным, а Мари-Мадлен слишком уж на виду.
Теперь настал черед Ядвиги хохотать.
– Дорогой, женщинам свойственно становиться навязчивыми. Для нас мужчины - дети малые! Всё делают не так.
Герцог вдруг резко развернул жену от себя. Герцогиня снова оказалась смотрящей на пеструю толпу в середине залы. Ей стало заметно, что кардинал вместе с племянницей направляется в их сторону.
– Прошу тебя, Ядзя, - раздался над ухом голос супруга, - сделай более милое выражение на лице и не смотри исподлобья.
Ядвига успела только любезно улыбнуться приблизившемуся Ришелье, однако тяжелый и пристальный взгляд его, остановил ее робкую попытку сделать лицо любезным. Вместо этого она уставилась в светло-карие глаза министра, как завороженный кролик на удава. Ей казалось, что в глубине этих странных глаз, в радужке, где рядом с карими крапинками присутствуют серые, искрится живой юмор.
"Дика, смущается, взгляд исподлобья", - отметил про себя кардинал.
– Так вот какое сокровище вы, любезный мой Анри, откопали в холодной стране!
– произнес он вслух.
–
– вступила вдруг Ядвига и резко замолчала, сконфузилась от своего поступка.
Мадам де Комбале пришла ей на помощь.
– О, любезнейшие господа! Зачем мы смущаем герцогиню!
– пафосно воскликнула она.
– Мадам Лианкур еще не знает наших обычаев, да и неожиданно ей внимание подобного рода.
Губы кардинала искривились в усмешке. А Лианкур, приобняв жену за плечи, чуть встряхнул ее. Ядвига отошла от первоначального окаменения и вполне прилично улыбнулась.
– Простите мою бестактность, ваша светлость, - обратилась она к Ришелье, - наверное, местный воздух сыграл со мной злую шутку, но я возразила вашей светлости лишь потому, что в Жечи Посполитой очень много действительно прекрасных дам, которых можно назвать скарбьем, что по-польски означает "сокровище". Я же просто серая придорожная трава по сравнению с этими садовыми розами.
– Скорей придорожный цветок, сударыня, - улыбнулся на сравнение кардинал.
– Как вы находите Париж, любезная герцогиня?
– И очарованна, и испугана, ваше высокопреосвященство, - ответила Ядзя.
– А чем вызван ваш испуг, сударыня?
– удивился Ришелье.
– Тем, что город, ваше высокопреосвященство, очень большой, шумный и грязный, - смело ответила герцогиня.
– Да… - с грустью произнес кардинал, - тут не хватает чистого ветра, шума листвы и… много того, что приятно взгляду и сердцу, любезная герцогиня. Герцог, - кардинал слегка повернулся к Лианкуру, - приглашаю вас с вашей милой супругой в мое рюэльское уединение не далее, чем завтра около четырех. Там вам, герцогиня, понравится, - вновь переведя взгляд на Ядвигу, прибавил он.
– Жаль, мой любезный друг, что я не смогу вас завтра сопровождать в этой прогулке, - подала голос мадам де Комбале.
– Что ж, дорогая племянница, - кардинал насмешливо взглянул на Ядвигу, - тогда я приглашу еще дэ Куни с супругой и маленькую Витри, которая так прелестно поет. Надеюсь, герцогиня Лианкур, не будет возражать против присутствия незнатной, но весьма талантливой особы?
Услышав явную смешинку в голосе премьер-министра, Ядвига невольно улыбнулась сама.
– Зная от своего дорогого супруга о безупречном вкусе вашей светлости, я даже не помыслила бы возразить против присутствия певицы!
– Да… еще бы… - тихо произнес Ришелье, - вы бы не посмели возразить!
– Глаза его при этом смеялись, болезненность лица сменилась просто светским выражением.
– Ваша супруга, мой дорогой герцог, весьма повеселила меня! Надеюсь, что на прогулке она также проявит себя с занимательной стороны. Ведь я не люблю тусклых прогулок. Тем более, ваша протекция супруге позволяет судить о ней как о существе с занятным умом.
После этой длинной фразы кардинал лихо развернулся и отправился снова в центр залы. Племянница последовала за ним. Супруги Лианкур остались в одиночестве, если можно назвать одиночеством присутствие в зале, полной придворных.