Частная жизнь кардинала Ришелье
Шрифт:
Оделась герцогиня Лианкур на аудиенцию в наряд более простой, чем обычно. И это было продиктовано не только нежеланием вовлекать камеристку во все личные дела герцогини, но и так же невольным ожиданием более близких отношений с министром, ибо час, выбранный для аудиенции был более чем поздний. При этом Ядвига прекрасно осознавала, что ироничный кардинал вполне может понасмешничать над ее внешним видом.
Некоторое время Антуан развлекал герцогиню мадригалами, но потом удалился придумав какую-то вескую причину. Полячка осталась одна. Ожидание затянулось. Не страдая излишней чопорностью и не почитая особенно придворный этикет герцогиня довольно вольно расположилась на кушетке: полулежа, пристроив голову на один
– Все хорошеешь, Изабель, - без всяких светских условностей начал он, - опять новый цвет волос. Какими же травами ты смогла сделать их золотистыми?
– Взяла листья шиповника, маковую шелуху, мандрагору, белену. Все смешала и добавила камфары. После такой окраски волосы хорошо смазать фиалковым маслом или маслом желтофиоля, чтобы предотвратить вредное действие краски на волосы.
– Алхимия!
– прошептал кардинал.
– Ничего подобного!
– возмутилась Ядвига, - Рецепт этой смеси полностью из трав составлен великим Абу ибн Синой!
– Хорошо, пусть будет не алхимия, пусть будет колдовство!
Герцогиня посмотрела в глаза министра. Они смеялись. Она поняла, что он подтрунивает над ней.
– Тебе удалось околдовать турок?
– продолжил Ришелье.
– Де Курнин страдает и пишет, что официально ничего не удалось.
– К сожалению, я мало чем могу усладить ваш слух! Моя приватная беседа с Селимом может только прояснить общий настрой. Турки согласны торговать с Францией. После того как они заняли Багдад, в планах Османской Порты война с моей родиной и Россией.
– Тебя это печалит?
– с участием в голосе спросил кардинал.
– Да! Очень! Достаточно Жечь Посполита страдала от них… И вот новые планы, новой войны.
– Но, из-за тебя, Изабель, я не могу отказаться от выгодной торговли с Портой!
– жестко сказал Ришелье.
– Матка Боска! Да с чего же вы, Ваша Светлость, решили, что я буду против торговых сношений Франции и Порты?
– удивилась герцогиня, - Зачем тогда нужны были мои переговоры с ними? Мои золотые волосы, в конце концов? Блондинки для турок редкость. А к редкостям у них почтительное отношение. Селим вот сказал мне по большому секрету, что османы направляют посольство. Оно полностью официальное и одобренное султаном Мурадом. Будет в Париже месяца через три. Так что зря маркиз Курнин так убивался. Wszystko bedzie dobrze!
– Хоть я и не понял твою последнюю фразу, но догадываюсь, что она означает - все удачно или хорошо! И хоть я и не из Османской Порты, но тоже имею слабость к белокурым волосам.
После этой фразы возникла пауза. И герцогиня и министр смотрели на пляску пламени в камини.
– Я не хочу в ближайшее время покидать Париж, - наконец прервала молчание Ядвига, - Мне хочется пожить в городе, спокойно, с сыном.
– В ближайшее время для тебя, Изабель, никаких поручений не предвидется. Можешь жить в Париже и помогать Россиньолю. Лианкур же отправиться на войну.
Ядвига осторожно положила руку на сгиб локтя правой руки Ришелье. Тот болезненно поморшился.
– Давайте закатаем рукав и я посмотрю, что с рукой. Вы ее странно
– Да, очень. Но мне не хотелось бы на каждой нашей встречи демонстрировать проявления своей немощи!
– горько усмехнулся министр.
– Мне хочется облегчить вашу боль, монсеньор!
– тихо произнесла полячка, - Как бы я хотела отдать полжизни на то, чтобы вернуть вам здоровье!
– А я хотел бы вернуть десять лет назад. Забудь пока о руке! Ненадолго.
– продекламировал премьер-министр.
– Чудесные стихи, - вздохнула Ядвига, - но тут не глина, а шкура медведя…
С мрачным выражением на лице Ядвига заканчивала перевязку.
– Я вижу, что ты в ужасе!
– Ришелье криво усмехнулся.
– Ты можешь обмануть кого-нибудь другого, но не меня. Неужели все так плохо?
– Я не знаю, Ваша Светлость, - глухо ответила герцогиня, - надо прозондировать этот свищ. Скорее всего причина внутренняя. Вы были на войне, замерзали… Может быть еще иные причины. Излишняя нервозность тоже не способствует заживлению.
– Это приведет к моей гибели?
– спросил министр.
– Не знаю! Возможно!
– Ого! Великая лекарка из Польши не знает?!
– Я не всесильна! Процесс можно приостановить, но ведь для этого нужен длительный отдых и длительное лечение!
– Это не реально, Изабель!
– Это-то я и имею ввиду, - Ядвига тяжело вздохнула, - Вы не умеете себя щадить. Но возможно надо шепнуть пару слов герцогине д'Эгийон?
– Ла-Комбалетта и так беспрестанно мучит меня своими наставлениями! Нет уж, герцогиня, увольте! У меня есть врачи, которые обещались мне помочь.
– Ах, да… Ваши врачи! Помниться Ситуа давал вам ртутные таблетки из Китая! Я еще удивлялась, что вы вообще выжили после их применения!
– Таблетка была одна. Другие я не стал применять. Если ты не знаешь, как меня лечить, то не мешай это делать другим.
Кардинал с трудом поднялся с кушетки. Взглядом поискал трость. Ядвига также встала. Увидел растерянный взгляд министра она подошла к камину и совсем рядом с решеткой подобрала с пола трость.
– Она упала, - объяснила женщина протягивая трость Ришелье, - когда брошенный вами шлафрок задел канделябр.