Частная жизнь вождей - Ленин, Сталин, Троцкий

Ткаченко Владимир Герасимович

Мы, оставшиеся в живых мексиканцы, впервые собрались вместе на испанской земле. Мы задавали друг другу один и тот же вопрос: "Можем ли мы позволить, чтобы Троцкий сидел в Мексике под опекой правительства? Будь что будет, - сказали мы, - но штаб квартира Троцкого в Мексике должна быть уничтожена, даже если бы пришлось прибегнуть к насилию. Мы должны сделать это во имя испанского народа, с кровью которого смешалась пролитая нами кровь, во имя жизненных интересов Мексики.

Приехав в Мексику, мы сами убедились в том, о чем знали из доходивших до нас сведений. Диего Ривера приютил Троцкого в своем доме и превратил этот дом в настоящую крепость. Там свободно собирались члены так называемого IV Интернационала,

приезжавших со всех концов света.

Все участники войны в Испании, добивавшиеся ликвидации штаб-квартиры Троцкого в Мексике, понимали, что наши действия в любом случае будут считаться противозаконными. Наша главная цель, или глобальная задача всей операции, состояла в следующем: захватить по возможности все документы, но любой ценой избежать кровопролития. Мы считали, что смерть Троцкого или кого-либо из его сообщников не остановит развития троцкизма, как международного движения.

Первая задача состояла в том, чтобы разоружить мексиканскую полицию, без чего мы не смогли бы проникнуть в убежище Троцкого, который превратил свой дом действительно в крепость, возведя вокруг него высокую ограду и осветив все подступы к нему. Для мексиканских полицейских построили небольшое помещение возле восточного угла ограды, откуда была проведена сигнализация на случай тревоги, и четыре - у каждого угла дома - будки, которые также были оборудованы сигнальными устройствами. Внутри дома находились баррикады, сложенные из небольших мешков с песком, имелась секретная система, с помощью которой охранники открывали дверь и устанавливали личность посетителей.

В отношении моего личного участия в этой операции скажу лишь то, что, что в мою задачу входило блокирование внешней охраны дома Троцкого, состоявшей из 35 вооруженных маузерами мексиканских полицейских, и что эту задачу я должным образом выполнил.

Я никогда не отрицал и не отрицаю того, что формально, если исходить из действующего законодательства, мое участие в нападении на дом Троцкого 24 мая 1940 года является преступлением. За это я пробыл долгое время в тюрьме, свыше трех лет в изгнании, потерял большую сумму денег, внесенную в качестве залога, и подвергся оскорбительным нападкам во внешнем мире".

Покушавшийся в душный августовский вечер, в отличие от группы Сикейроса, был один. Действовал не торопясь, взвешивая каждый шаг. Согласно записям секретарей Троцкого в журнале посещений виллы, он побывал там 12 раз. Подсчитано и общее количество времени, проведенного им на вилле: 4 часа 27 минут.

Убийца Троцкого за 12 дней до покушения общался с ним. Причем рекордное, пожалуй, время за все визиты - около часа. К тому же впервые наедине.

Позже Седова не без оснований рассматривала этот визит как своего рода генеральную репетицию убийства. Ей бросилось в глаза то, что обычно спокойный, невозмутимый молодой человек на этот раз явно нервничал. Несмотря на жару, в руках у него был плащ. Видимо, уже в это предпоследнее посещение убийца имел при себе ледоруб.

Формальным поводом для визита послужила просьба к Троцкому отредактировать статью, в которой критиковались американские троцкисты М. Шахтман и Дж. Бернхейм за отступничество от "движения". В кабинете хозяина виллы убийца устроился позади Троцкого, читавшего его статью. Это особенно не понравилось Троцкому, о чем он в тот же вечер сказал жене. Вообще вся затея со статьей и посещением весьма насторожила Троцкого. Но никаких мер предосторожности принято не было.

Удар был нанесен ледорубом в затылок. Он оказался настолько сильным, что вмятина в голове составила почти 7 сантиметров.

Троцкий издал истошный крик, вцепился в пиджак убийцы, норовя укусить его. Тот пытался увернуться. После мгновенной схватки ему это удалось. Троцкий упал, поднялся и, держась за залитую кровью голову, шатаясь побрел к

выходу. Тут его подхватили охранники, которые принялись избивать находившегося в шоке убийцу. От смерти его спас Троцкий, который, прежде чем потерять сознание, успел прохрипеть: "Не трогать! Он должен говорить!"

Вскоре Троцкий пришел в себя, стал обмениваться репликами с женой и секретарями. Прибывший врач заявил, что не видит "ничего серьезного". Тем не менее раненый и покушавшийся были госпитализированы, получив всю возможную в ту пору и в тех условиях медицинскую помощь.

Утром 21 августа Троцкий сказал, что ему лучше, попросил показать статистические данные по экономике Франции. Но затем его состояние резко ухудшилось. Попытки хирурга Г. База и пяти ассистентов спасти Троцкого оказались тщетными. В 19 часов 25 минут Троцкий скончался.

Похороны состоялись через несколько дней. Люди разных политических взглядов и убеждений пришли проститься с Троцким. Он был кремирован и похоронен в саду своей виллы.

Убийцу судили и по мексиканскому уголовному кодексу приговорили к высшей мере наказания - двадцати годам тюремного заключения. Им оказался бельгийский подданный Жак Морнар, прибывший в Мексику из США в октябре 1939 г. с целью туристической поездки. В ходе расследования выяснилось, что указанные имя, фамилия и гражданство фальшивые. Под ними скрывался испанец Рамон дель Рио Меркадер.

Он родился 7 февраля 1913 г. в Барселоне в довольно состоятельной семье. Кроме него было ещё четверо детей - трое сыновей и дочь. Родители Меркадера разошлись. Мать Каридад с детьми перебралась в Париж, где вела полубогемный образ жизни. Биография Рамона типична для детей круга его родителей - учеба в лицее, армия. В 1935 г. уже находясь в Испании, он участвовал в молодежном движении. Был арестован, но вскоре освобожден пришедшим к власти правительством Народного фронта.

Летом 1938 г. в Париже Меркадера познакомили с гражданкой США, русской по происхождению, Сильвией Агеловой-Масловой, ярой троцкисткой. Агелова как раз участвовала в подготовке учредительной конференции IV Интернационала. С невыразительной внешностью, не избалованная вниманием мужчин и к тому же старше Меркадера на несколько лет, Сильвия увлеклась им не на шутку. Тем более что он старательно изображал из себя приверженца троцкизма и главное - обещал Сильвии на ней жениться. Агелова познакомила Меркадера с родной сестрой, секретарем Троцкого, курсировавшей между Парижем и Мехико. На сестру огромное впечатление произвели внешность Меркадера и безукоризненные манеры. Через сестер Меркадер вошел в доверие к чете Росмеров. Они-то и ввели его в дом Троцкого.

Прибывшие на место преступления агенты секретней полиции во главе с генералом Санчесом Салазаром обнаружили в кармане плаща Меркадера несколько страниц машинописного текста. Под ними стояли подпись убийцы и дата 20. 8. 1940. В материалах следствия этот текст фигурировал под названием "письмо Джексона-Морнара".

В нем подробно изложены мотивы убийства. Они сводились к трем положениям: разочарование в Троцком как "великом пролетарском революционере"; протест Меркадера против попытки Троцкого завербовать его для отправки в СССР для совершения террористических и диверсионных актов; возражения Троцкого против женитьбы Меркадера на Агеловой.

В письме делалась попытка всю полноту ответственности за покушение возложить на Меркадера, представить его убийцей-одиночкой, пошедшим на преступление не только по идейно-политическим, но и личным соображениям.

Этот набор мотивов убийства в разных сочетаниях, с разными вариациями деталей повторялся затем Меркадером в ходе следствия, состоявшегося через три года в Мехико суда, а также в опубликованной во время судебного разбирательства его статье "Почему я убил Троцкого".