Частное расследование
Шрифт:
– Так я справлюсь насчет этих вещей. Бела Надь согласно кивнул, потом спросил:
– А ты не хочешь посмотреть схватки полутяжеловесов? Гость пренебрежительно покачал головой.
– Этот петушиный бой меня не интересует. Если бы мне пришлось сейчас надеть перчатки, я бы любого из этих молодчиков уложил еще в третьем раунде. Слабаки!
– Вы были боксером? – спросил Тоот с пробудившимся интересом.
– Да. Профессионалом. Боксировал по десять-пятнадцать раундов.
– И как, успешно?
– У меня на счету семнадцать матчей. Четырнадцать я выиграл нокаутом и три – по очкам. Потом я оставил бокс, хотя как раз стали поговаривать, что
– И почему же вы бросили бокс?
– На одном глазу было сорвано веко. Пришлось подшивать. Я решил, что лучше буду иметь меньше денег, но зато буду зрячим.
– И теперь вы мало зарабатываете? Фон Сабо хмыкнул:
– Для вас это было бы много, а для меня маловато. Ну, до свидания, – бросил он, кивнув головой, и направился к двери. Надь последовал за ним.
Тоот в течение нескольких минут посидел перед телевизором и не заметил, как заснул. Очнулся он от того, что Бела Надь тряс его за плечо.
– Что с вами? Тоот протер глаза.
– Ничего, просто устал. С момента нашей вчерашней встречи случилась парочка событий.
И он вкратце рассказал о случившемся с ним за эти полтора дня.
– Одно, во всяком случае, совершенно ясно: что-то очень искали в домике-давильне Варги, и кому-то очень не нравится, что розыск Шандора продолжается. Каково ваше мнение обо всем этом?
– Не знаю, – ответил Надь, покачав головой. – Но боюсь, тут готовятся весьма неприятные вещи. Не нравится мне этот тип с ножом. Исчезновение Шани – это вроде бы в порядке вещей, и все должно бы утихнуть. Но почему-то вдруг всё разбудоражилось? Может быть, из-за вас?
– Возможно. А скажите, вам знаком некий Янош Мачаи? Он живет один на Тёрёкварском холме.
Бела Надь удивился.
– Конечно, знаю. Он в детстве был моим хорошим приятелем. И не только моим, но и Шандора. Видите ли, мы все трое – уроженцы одной местности, и, когда были совсем еще огольцами, нас водой нельзя было разлить. Как это обычно бывает. Но я давно уже его не видел. С тех пор, как он спятил, только один раз.
– Спятил?!
– А как еще вы назовете то, как он себя ведет? Два месяца тому назад я встретился с ним в Мереслеке в универмаге…
– Во вторник.
– Откуда вы знаете? – Бела Надь был заметно удивлен.
– Я много чего знаю.
– Я его радостно поприветствовал, а он стоит как истукан. Пытался поговорить с ним, но это не очень получилось. На прощание я сказал ему, что как-нибудь загляну. Мачаи мне в ответ, мол, он не претендует на это. Ну, и черт с ним! Тоже мне – цивилизованные люди, долго не видевшие друг друга, на прощание обмениваются такими любезностями?!
– Этот фон Сабо привозил Варге только такие мелочи, о которых говорил?
– Не думаю. Полагаю, что там было все – от электрической бритвы до мотора к автомобилю. Но доказать это никто никогда не сможет.
– А я и не собираюсь. Сами по себе партнеры Варги по коммерческим сделкам меня не интересуют.
Бела Надь поднялся с кресла и выключил телевизор.
– Не сердитесь, но я должен собираться: мой поезд уходит через полтора часа.
Тоот понял намек и тоже встал.
10
В начале четвертого Тоот мчался в сторону Мереслека по шоссе между горой Верешхедь и холмами Беркеч. Стояла отличная для осени погода, и Тоота охватило какое-то особое настроение – уверенность, что зимы в этом году вовсе не будет. Через несколько километров дорога сузилась и побежала между горой Верешхедь
В город он въехал по юсогскому шоссе. Добрался до центра, расспросил дорогу, потом повернул обратно. В Мереслеке, как и в других небольших венгерских городах, старое и новое перемешивалось весьма неожиданно. Старые здания обветшали, а новые, монстры из стекла и бетона в провинциальном стиле, не вписывались ни в архитектурный облик города, ни в окружающую природу. Улица, которую искал Тоот, шла перпендикулярно главному проспекту. Тротуар ее был выложен плитами, а проезжую часть, мощенную булыжником и давно не мытую дождем, покрывал серый слой пыли. Тоот решил не испытывать прочности рессор своей машины, вылез и пошел пешком. Одноэтажные домики были выкрашены в желтый, белый, зеленый и даже лиловый цвета. На фасаде одного из них виднелась вывеска ремесленника, перед фамилией проступило закрашенное после 1945 года слово «витязь». [10] Проходя мимо одного из домов, Тоот заглянул в открытое окно. В комнате на земляном полу клевали зерно куры и петух. Заметив Тоота, птицы в ужасе закудахтали и разлетелись в разные стороны. Нужный ему дом был в лучшем по сравнению с другими состоянии: стены только что побелены, на окнах красные кружевные занавески, на подоконниках – цветочные горшки, на крыше новая черепица. Тоот заглянул за штакетник. Темноволосая коренастая женщина на дворе выбивала одежду. «Видно, ему нравился такой тип», – подумал Тоот и окликнул хозяйку.
10
Орден «витязей» – кастовая реакционная организация в хортистской Венгрии.
– Добрый день. Я хотел бы поговорить с Фекете Ласлоне.
– Это я, – произнесла женщина, повернувшись к Тооту, и приветливо улыбнулась. – Наконец-то вовремя появились. Ну, входите же. Чего ждете?!
Тоот открыл калитку.
– А где инструменты?
– Я из полиции. Мы с собой инструменты не носим.
По круглому широкому лицу женщины быстро пробежало облачко испуга. Но вскоре лицо ее вновь прояснилось.
– Ну, что же. Я, правда, слесаря ждала. Садитесь, я вас сейчас чем-нибудь угощу.
Тоот уселся за гладко обструганный деревянный стол, расположенный под кустом орешника. Женщина вышла из дома с зеленой бутылкой и двумя рюмками. По их размерам капитан понял: ему предложат вино. Однако в бутылке оказалась палинка. Женщина наполнила рюмки на три четверти и чокнулась, едва дотронувшись краешком своей рюмки до рюмки гостя.
– Ваше здоровье. Это надо залпом пить.
– И до дна, – пробормотал Тоот, поднося ко рту рюмку сомнительной чистоты.
Женщина привычным движением опрокинула рюмку, выпив содержимое одним глотком, и лишь потом заметила, что гость едва пригубил зелье. Поначалу она было разозлилась, но тут же успокоилась и глупо ухмыльнулась.