Частный человек. Избранные места из переписки с врагами

Чувиляев Павел Александрович

— Охти, ваша милость. Ночь на дворе. Что случилось-то? Воры?!

Баронесса приподнимается на цыпочки.

— Нет. Ливень, а барометр поднимается. И холодает. Как бы к утру не ударил заморозок.

— Дык, быватзаморозок-товэто время, быват. Зачем будить-то? — не понял садовник.

— Розы, дурья твоя башка! Помёрзнут, погибнут; у них режим. Ты не окопал, не укрыл…

— Дык завтрева хотел.

— А мороз сегоднева… Одевайся, бери лопату, — голос баронессы обрёл жёсткость и садовник поёжился.

— Охти-мне,

ночь ведь на дворе. Куда в такую погоду-то? Ведь как из ведра льёт. И дождь холоднющий.

— Вот-вот, холодный дождь. А утром будет иней; кусты погибнут! — завопила баронесса. — Идём.

— Побойтесь Бога, ваша милость. Ну, куда же ночью-то.

— Сам виноват, — не сдавалась хозяйка. — Обленился, днём не окопал.

— Днём я георгины выкапывал и в подвал носил, ваша милость. Под вашим приглядом. Корни тяжеленые, умаялся.

— Георгины ты спас, молодец. Теперь надо спасти розы, — не отставала баронесса.

— Не пойду я, ваша милость. Кости болят. Радикулит у меня. Побойтесь Бога. Завтра сделаю.

— Сейчас!

Садовник не отвечает. Он сопит, кряхтит и потихоньку отступает вглубь конуры. На губах баронессы начинает играть ехидная улыбка.

— Не пойдёшь?

Садовник мотает головой. Его взгляд не отрывается от лица баронессы. Он хрипит. Баронесса спокойна. Продолжая улыбаться, она говорит ровным голосом.

— Ладно, лентяй! Я тебя даже прогонять не буду. Дай мне ключи от сарая, окопаю сама.

Лицо садовника дрожит. Он натужно кашляет. Но баронесса продолжает смотреть в упор. Улыбка с её губ не исчезает. Наконец, садовник выдавливает:

— Куда вам-то, ваша милость? Глядите на погоду! Здоровье вы хрупкого, простудитесь…

Баронесса, наконец, слегка раздражается.

— Да что ты понимаешь, скотина! Эти розы выводили 300 лет. Они — совершенство. По сравнению с ними не только твоя, но и моя жизнь — ничто. Давай сюда ключи!

— Охти, господи. Вчера вы такое про георгины говорили: «Совершенство! Давай-копай-спасай-таскай-убирай». По мне, так совершенство — это вы, ваша милость. А кусты — что, они растения и есть.

— Рассуждаешь много, — отрезала хозяйка. — Ключи давай.

— Ой, да иду я, иду, ваша милость. Ни днём, ни ночью покоя нет. Ох, старые кости.

— Вместе пойдём. Я прослежу, чтобы ты копал аккуратнее и закрыл плотно.

Они выходят из дома и идут в сарай. Там старик надевает на баронессу поверх её плаща свой, а сам остаётся в старом. Баронесса морщится, но укутывается в тёплый плащ и тонет в нём. Её улыбка почти не видна. Они идут к кустам в глубине сада.

— Ладно, бум копать, вашство, — пробурчал садовник. — Охти-мне, третий час ночи… Ох, совсем баре зажрались… Ох, старые мои кости…

Баронесса слушает вполуха. У неё важное дело: следить, чтобы ветром не задуло огонь. Да и

за действиями старого олуха пригляд нужен. Всякий раз, когда её лицо освещается, старик разгибается, прерывает работу и любуется ею.

— Копай, кому говорю! — прикрикнула хозяйка. — Видишь, дождь стихает, заморозок идёт. Я чувствую, вся дрожу уже.

— Да копаю я, копаю, ваше благородие. Ох, старые мои кости… Ох, Карл Маркс…

— А вот этого не надо! — резко бросает баронесса и стремительно скрывается в доме.

И старик начинает плакать. А потом всё же окапывает кусты только затем, чтобы с утра снова увидеть эту полуулыбку.

— Молодец, хорошо окопал. Заморозок-то был… Вот тебе грош, выпей.

И старик идёт в тёплую харчевню, напивается и становится самым счастливым человеком на свете.

САДКО

Посвящается Марине

В сердцевине морей Твоё имя,

И глаза Твои цвета волны.

Твои волосы ветер раскинет —

Треплет струнами. Зов глубины.

Твои груди — закатные скалы,

Где разбился мой крепкий корабль.

Распускал паруса величаво,

Но не выплывет нынче. А жаль…

Но надежда меня не покинет,

Пузыри я пускаю не зря-

Буду я не покойником в тине,

А с подругой морского царя!

(2004 год)

ЧАСТЬ II. БЕЛАЯ ЗИМА

А когда наступит утро, я бреду бульваром сонным,

Где в испуге даже дети убегают от меня.

Я усталый, старый клоун, я машу мечом картонным,

И в лучах моей короны умирает светоч дня.

Александр Вертинский. «Жёлтый ангел»

СТАРЫЙ АКТЁР

Картонный меч. И опереточный злодей,

Мной тем мечом пронзаемый навылет.

А в жизни зло все злее, злей и злей.

Добро же по щелям. А скоро вовсе сгинет.

Зачем же надевать шлем из папье-маше?

Фиглярствовать? — Давно уж не играю…

Вставай! Пока тебя не выгнали взашей,

Твой зритель — он хотя бы не стреляет.

(2012 год)

ОДА

На восшествие на престол Владимира Владимировича Путина (третий раз)

Путин — батыр,

Медведев — сортир,

Рамзан — богдыхан,

Навальный — казан,

Болотная — чпок!

Аллах, третий срок!

(2О1З год)

РУССКИЙ ЛЕС^[51]

О пользе крыс