Частный детектив Выпуск 8
Шрифт:
— Как полное имя Мака?
— Вебстер Маклин.
В дверь постучали три раза с равными промежутками. Она подпрыгнула на стуле и выжидающе уставилась на меня.
— Да–да, кто это? — откликнулся я.
В соответствии с разработанным нами с Мейером кодом это означало, что все идет по плану и дверь в четырнадцатую каюту не заперта.
— Извините. Ошибся дверью, — донесся голос Мейера.
Мы вернулись к литературной работе. Она вертелась, как уж на сковороде, избегая прямых ответов, но все–таки я вытащил из нее подробности последнего убийства. Химик из Огайо, разведенный, пятидесяти четырех лет,
Дел неохотно объяснила:
— У нас были билеты на имя мистера и миссис Терри. Мы прибыли порознь — меня–то команда уже знала. Я велела ему проследить за погрузкой багажа, а когда он вошел, предложила выпить за начало путешествия. Он, конечно, тут же свалился…
— Почему?!
— Ты что, не понимаешь? Я всегда подмешивала им в коктейль какую–то гадость. Он вырубился, вошел Анс, а ночью мы отволокли его на прогулочную палубу. После этого коктейля они так и не приходили в себя. Но были в состоянии переставлять ноги, если их поддерживать с двух сторон. На прогулочной палубе есть такое местечко, где нет ограждений. Ни сверху, ни снизу не видно, что там делается. Мы шли туда часа в три ночи подышать воздухом, изображая подвыпившую компанию… А возвращались уже вдвоем… Они не успевали ничего почувствовать, честное слово…
Затем мы выяснили, каким образом Анс проникал на теплоход, и оказалось, что Мейер в точности угадал схему манипулирования гостевыми карточками.
Меня особенно занимал вопрос, почему же солидные, немолодые, неглупые люди так легко позволяли обвести себя вокруг пальца. Дел снисходительно пожала плечами:
— Уж это было легче легкого. Эти козлы от сорока пяти и выше — да они просто помешаны на молоденьких! А уж если девушка обращает на него внимание, смотрит ему в рот, кое–что позволяет, по мелочам, конечно, ну уж тут он начинает мнить о себе черт знает что. Потом она дает понять, что готова сдаться, и ему уже становится тесно в штанах — такие картины он себе рисует. И вот тут–то она звонит, и рыдает, и кричит, что все пропало. Почему?! — Да этот ревнивый подонок, ее муж, все узнал и грозится убить их обоих. Что же делать?.. Переезжай на другую квартиру под чужим именем! И он переезжает, потому что к этому моменту он готов переехать на Марс, лишь бы она спала с ним. Вот и все.
— Все?
— Ну да. Остальное — дело техники, — фыркнула Дел. — Она приходит к нему, изображает дикую страсть. Тут тоже надо и показать класс, и не переборщить. Когда он слышит, что она без ума от него и что ничего подобного она в жизни не испытывала, тут он!.. Он убьет самого президента, только бы ему не мешали продолжать это занятие. А тут муж якобы нападает на их след, и она уговаривает его скрыться, а у нее есть подруга где–нибудь на Островах — там, куда заходит теплоход, и подруга предоставит отдельное бунгало в их распоряжение, и уж там–то они смогут в безопасности любить друг друга вволю, только надо взять с собой побольше зелененьких, чтобы ни от кого не зависеть.
— Послушай, но не может же человек просто так бесследно исчезнуть? Пусть
— Этим занимались Мак и Грог. Они как–то там устраивали, что письма приходили со штемпелями Толедо, Сиэтла или Нью–Йорка. И они сразу же, как мы снимали клиента и узнавали его имя, наводили о нем справки: семья, партнеры, какой счет в банке. Слишком богатых и важных мы не трогали. Если все оказывалось в порядке, они давали нам знать и мы переходили к активным действиям.
— Вот так все просто? — вздохнул я.
— Ну, не скажи. Конечно, многое зависит от девушки. Схема у всех одинакова, но каждая из нас ведет… вела себя с мужчинами по–разному. У Ди–Ди были свои приемы, у меня свои. В Тами было больше экзотики, и она этим пользовалась. В принципе, наверно, Ди–Ди умела уложить клиента в постель быстрее других, но я–то знаю, что если покажется, будто девушка чересчур легко дала себя уговорить, можно все испортить. Одного я натянула на себя только за день до отплытия. Ох, и веселились же тогда Тами и Ди–Ди!
Я прервал этот поток пикантных воспоминаний. Пришлось потратить массу времени, чтобы подробно изложить все это в более или менее подходящей форме. Труднее всего было выжать из нее имена клиентов. Из четырнадцати она с трудом вспомнила девять, причем в двух была не уверена, а потом забуксовала. Зато суммы она помнила хорошо. Четырнадцать операций принесли банде четыреста тысяч долларов.
Часа в два ночи она закапризничала:
— Милый, у меня так устала рука. Может быть, хватит?
— Отдохни, пока я все перечитаю.
Эти пятнадцать страниц, исписанных нетвердым детским почерком, не оставят равнодушным ни одного служителя закона. Я задумался. Она сидела, свесив голову, безучастная ко всему. Вряд ли удастся выкачать из нее еще что–нибудь существенное.
— Хорошо, Дел. Еще чуть–чуть закончим. Готова? Пиши:
«Я не собираюсь ничего говорить Ансу. Может быть, я оставлю ему прощальную записку».
— Абзац.
«Я сожалею, что причинила зло этим людям, и надеюсь, что своим поступком и этим письмом я смогу частично искупить свою вину».
— Абзац.
«Прими мою душу, Господи».
— Теперь подпиши, Дел.
Я следил через плечо, как она выводит: Адель Уайтни . Немного подумав, она подняла на меня глаза:
— Вообще–то это не настоящее мое имя.
— Напиши и настоящее.
«Джейн Адель Сташланд », — написала она и швырнула ручку, поставив при этом кляксу пониже подписи. Вскочив, она прижалась ко мне. Ее голова не доставала мне даже до подбородка. Я осторожно обнял ее.
— Ты ставишь мне пятерку, учитель?
— Пять с плюсом, Джейн.
Она мгновенно отпрянула от меня.
— О, не называй меня так!
— Прости, дорогая.
Она сладко зевнула.
— Как я устала! У меня совершенно нет сил. Тебе придется раздеть меня самому, милый. — Она еще теснее прижалась ко мне.
— Нам обоим надо как следует отдохнуть, моя прелесть. Завтра трудный день.
— Что–то это странно, — с прохладцей в голосе отметила она. — Может, с тобою не все в порядке?
«Монику» сильно качнуло, и она вынуждена была высвободиться из моих рук, чтобы не упасть. Судя по всему, мы входили в канал Нью–Провиденс.