Частный детектив. Выпуск 1
Шрифт:
Я вернулся к своему пиву. Чисто по привычке я стал разглядывать Рупа и его приятеля. Они были настолько разные, будто выдуманы юмористом для контраста. Руп — тощий и смуглый; лицо подловатое, скверное — такие вечно впутываются в скандалы. Но в общем–то выглядит вполне нормальным. Другой — крупный мужчина с лысеющей рыжей головой и большим грубым лицом, явно не дурак подраться, но, похоже, ничего жестокого и порочного. На нем замасленная куртка цвета хаки, а ногти — с черным ободом, как у механиков.
Расспрашивать
Я оставил бутылку с пивом и хотел встать из–за стола.
— Вы, кажется, сказали, что вы здесь проездом? — отозвался Руп.
— Совершенно верно.
— Но, должно быть, у вас здесь есть знакомые? Вы только что звонили по телефону.
— Звонил…
— Набрали номер, даже не глядя на цифры?
— Вы что–нибудь имеете против?
— Где вы остановились?
Я обернулся и холодно посмотрел на него:
— Через дорогу… А что?
— Я так и думал.
Олли поставил стакан, который усердно вытирал до сих пор.
— Уходите? — спросил он меня.
— Собирался уходить.
— Может, оно и лучше.
— Почему?
Он пожал плечами:
— Чисто с экономической точки зрения, приятель. Он здесь постоянный посетитель.
— О’кей! — сказал я. — Но если вы его так цените, то может быть временно привяжете, пока я не уйду?
Руп начал приподниматься со стула, а его приятель разглядывал меня с задумчивым видом.
— Отставить! — спокойно сказал Олли, обращаясь к ним. — Мне не хотелось бы вызывать полицию.
— Золотые слова! — бросил я и, положив в карман сдачу, вышел на улицу.
Все, что произошло, было мелко и глупо, но тем не менее у меня было такое чувство, будто это уже намек на то настоящее, что происходит в глубине, — как мелкая рябь на поверхности в том месте, где глубоко внизу течет мощный поток, или как тлеющий огонек, который готов вспыхнуть каждую минуту ярким пламенем.
Меня удивляло, с какой ожесточенностью все они ополчились на миссис Лэнгстон. Видимо — убеждены, что она участвовала в убийстве мужа. Но, с другой стороны, если улики против нее, то почему же ее не арестовали и не привлекли к суду?
Я перешел через шоссе, томившееся в свинцовой жаре наступающего вечера, и меня снова поразил мрачный вид мотеля и окружающей территории. Какому проезжему может прийти в голову остановиться в таком месте? Да, дело явно шло к банкротству. Почему она не попытается посадить хоть какие–нибудь кустики или, наоборот, продать все к чертовой бабушке?
Я пожал плечами. Какое мне дело до всего этого?
Она сидела в бюро, делая какие–то записи в большой книге.
Услышав мои шаги, она подняла глаза и сказала со слабой улыбкой:
— Занимаюсь бухгалтерией…
В тот
“Есть такие лица, — решил я, — которые не поражают вас с первого взгляда, но всякий раз, когда вы смотрите на них, вы открываете в них что–то новое”.
У нее были тонкие и очень женственные руки, которые сейчас грациозно двигались среди лежавших на столе бумаг.
Я остановился в дверях и закурил сигарету.
— Этот человек звонил из “Силвер Кинг Инн”, — сказал я.
Она вздрогнула и подняла голову. Я сразу понял, что совершил оплошность, сказав ей, что он был так близко от нее.
— Откуда вы знаете? — спросила она. — Или вы…
Я кивнул:
— Вентилятор… Я проверил их все, пока не напал на тот, который шумел.
— Не знаю, как и благодарить вас…
— За что? — спросил я. — Человека я не нашел. Видимо, он сразу же ушел оттуда. Но вы можете сообщить шерифу…
— Да, да, конечно… — сказала она, пытаясь говорить бодрым тоном, но я сразу увидел, что она не питает никаких надежд на помощь полиции. Я почувствовал, что во мне поднимается еще большее отвращение к этому городку и его обитателям.
“Взорвать бы его к чертям собачьим!” — подумал я.
Пройдя к себе в номер, я налил в стакан немного виски. Потом снял пропотевшую рубашку, растянулся на кровати и стал мрачно смотреть в потолок. Я жалел, что не успел объехать грузовик Фрэнки, прежде чем тот дал задний ход. Торчи здесь теперь 36 часов!
“Да, нервишки подводят, — подумал я. — Не можешь выносить собственного общества — вот и злишься на всех и вся. Единственное, что тебе остается, это двигаться, двигаться без передышки, но только этим ведь ничего не решишь. Тебе будет так же паршиво и в Сент—Питерсберге, и в Майами”…
В дверь тихо постучали.
— Войдите! — сказал я.
Вошла миссис Лэнгстон и нерешительно остановилась на пороге.
Я сделал неопределенный жест в сторону кресла:
— Садитесь!
Оставив дверь слегка приоткрытой, она подошла к креслу и села, сдвинув колени и нервно поправив подол платья. Ей было явно не по себе.
— Я… Я хотела поговорить с вами, — сказала она, словно не зная, с чего начать.
— О чем? — спросил я. Приподнявшись на локте, я кивнул в сторону комода. — Там виски и сигареты. Угощайтесь!
Отлично, Чэтэм! Вы еще не совсем утеряли способность к маленьким любезностям. Вы еще в состоянии хрюкать и тыкать пальцем.
Она покачала головой:
— Нет, спасибо… — Пауза, затем нерешительно: — Вы говорили мне, что служили полицейским, но теперь ушли из полиции.
— Совершенно верно, — подтвердил я.