Частный детектив. Выпуск 1
Шрифт:
— Да.
— И что же? Зная то, что вы знали, неужели вы не связали это происшествие с прошлым профессора? Особенно когда Флей упомянул о трех гробах?
Барнэби задумался, потом сказал:
— Откровенно говоря, да. В тот вечер я возвращался домой вместе с Гримо — это было в среду. Я ни о чем не спрашивал, но думал, что он сам мне что–нибудь расскажет. Придя к нему, мы сели у камина в его кабинете, Гримо налил себе изрядную порцию виски, что делал нечасто. Я заметил, что он очень пристально смотрит на огонь…
— Кстати, — перебил его доктор Фелл. — Где он хранил свою деловую
Барнэби взглянул на него.
— Об этом лучше спросить у Миллза, — ответил он. — Возможно, у профессора был сейф, но, насколько мне известно, он держал бумаги в закрытом ящике своего стола.
— Продолжайте.
— Мы долго сидели в молчании. Царила та атмосфера неловкости, когда каждый хочет что–то сказать, но не решается. Наконец я не выдержал и спросил: “Кто это был?” Гримо издал рыкающий звук, как собака, собирающаяся залаять, и заерзал в кресле. Наконец он сказал: “Я не знаю. Это было так давно. Это мог быть врач, он похож на врача”.
— Врач? Он имел в виду того врача, что засвидетельствовал его смерть от чумы в тюрьме? — спросил Хедли. Розетта Гримо вздрогнула и опустилась в кресло, прикрыв лицо руками. Барнэби ощутил неловкость.
— Да, — сказал он. — Послушайте, стоит ли продолжать?.. Хорошо, хорошо… Гримо сказал тогда: “Это обычный шантаж”. В его лице было что–то мефистофелевское, когда он повернулся ко мне, освещаемый отблесками огня в камине. Я спросил: “Да, но что он может сделать?” Я подозревал, что на его совести отнюдь не политическое преступление. Профессор ответил: “О! Он ничего не сможет! Он всегда был трусом”. Потом он спросил: “Вы хотите жениться на Розетте, не так ли?” Я ответил утвердительно. — “Очень хорошо, — сказал он. — Женитесь”. Я засмеялся и сказал, что Розетта, кажется, предпочитает другого. Гримо ответил: “А, этот юнец! Я все улажу”.
Розетта подала голос:
— Так вы обо всем договорились?
— О боже! Неужели не понятно? Я просто рассказываю все, как было. Это были его последние в тот вечер слова, и я не собирался об этом распространяться…
— Что вам не удалось, не так ли?
— Как видите. Это все, джентльмены, что я хотел вам рассказать. Когда Гримо примчался в пятницу утром за картиной, я был удивлен. Но он сказал мне, что это не мое дело.
Хедли молча делал записи в своем блокноте. Потом он посмотрел на Розетту. Девушка сидела на диване. Под меховой шубкой на ней было надето темное платье, а голова была непокрыта и ее светлые волосы странно гармонировали с цветом диванной обивки.
— Я знаю, — сказала она. — Вы собираетесь спросить меня, что я думаю обо всем этом: о моем отце и прочем. Я не знаю. Этот рассказ снимает тяжелый груз с моей души, но я боюсь, что мне сказали не всю правду. Да если бы я знала обо всем этом раньше… Ведь вы же не осуждаете моего отца за то, что он скрывал свое прошлое?
— Я не о том хотел вас спросить, — сказал Хедли. — Я хочу знать, почему вы всегда отказывались прийти сюда с мистером Барнэби, а сегодня утром вдруг решились на это?
— Конечно же, чтобы поговорить с ним. И еще: я хотела напиться или что–нибудь в этом духе. Мне стало так страшно, когда мы нашли в шкафу это пальто с пятнами крови…
Она замолчала,
— Когда вы нашли… Что? — спросил Хедли в наступившей тишине.
— Пальто с пятнами крови на подкладке спереди, — ответила она растерянно. — Разве я вам не говорила? Но вы же не дали мне сказать! Как только мы сюда вошли, вы сразу выскочили, как… как… В общем, это пальто висело в шкафу в прихожей. Джером обнаружил его, когда вешал туда свое пальто.
— Чье это пальто?
— Ничье! Это — самое странное! Я его никогда не видела. Оно не подходит никому в нашем доме. Оно было бы велико отцу — да он бы никогда и не надел такое жуткое пальто. Стюарт Миллз в нем просто утонул бы, а Дрэймену оно было бы мало. Пальто новое. Оно выглядит так, словно его до этого никогда не надевали.
— Понятно, — сказал доктор Фелл.
— Что вам понятно? — спросил Хедли. — Хорошенькое дело! Вы говорили с Петтисом про кровь — вы ее получили. Слишком много крови! И все не там, где нужно. Что вы об этом думаете?
— Я понял теперь, — ответил доктор Фелл, — где Дрэймен перепачкался в крови вчера вечером.
— Вы хотите сказать, что он надевал это пальто?
— Нет, нет! Подумайте! Вспомните, что говорил ваш сержант. Он сказал, что Дрэймен почти слепой, сбежал по лестнице и кинулся к шкафу за пальто и шляпой. Хедли, он соприкоснулся с пятнами крови, когда они были еще свежими! И неудивительно, что он потом не мог понять, откуда они взялись. Это многое объясняет.
— Нет, будь я проклят, если это так! Это объясняет одно и запутывает другое. Лишнее пальто! Идемте! Мы сейчас же отправляемся туда. Если вы хотите поехать с нами, мисс Гримо, и вы, мистер…
Доктор Фелл покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Вы поезжайте, Хедли, а я должен еще кое–что выяснить. Есть нечто, переворачивающее все это дело на сто восемьдесят градусов, нечто, ставшее сейчас самым главным!
— Что же это?
— Квартира Пьера Флея, — сказал доктор Фелл и вышел из комнаты.
ГРОБ ТРЕТИЙ
ЗАГАДКА СЕМИ БАШЕН
Глава 16
ПАЛЬТО-ХАМЕЛЕОН
По мере приближения времени ленча с мистером Петтисом, доктор Фелл становился все мрачнее.
Сначала доктор отказался вернуться с Хедли на Рассел–сквер. По словам доктора, в комнате Флея должен был скрываться ключ к разгадке, и он должен был немедленно отправиться туда. Рэмпола он пожелал оставить подле себя для какой–то “грязной работенки”.
— Так что же вы там собираетесь найти? — спросил Хедли. — Ведь там уже побывал Самерс!
— Единственное, на что я надеюсь, — проворчал доктор, — это найти там следы пребывания братца Анри. Так сказать, его фирменный знак. Его дух, в конце концов. Его… где моя шляпа? Черт бы побрал этого братца Анри!
Потом доктор задержал всех, пристав с расспросами к мисс Хэйк, домовладелице.
Перед этим О’Рурк галантно развлекал ее воспоминаниями о своих гастролях; оба оказались отчаянными болтунами, так что неизвестно, чьих рассказов было больше, — его или мисс Хэйк.