Частный детектив. Выпуск 4

Гарднер Эрл Стенли

Все молчали. Потом заговорил Яблонский:

– Ройял, присутствующий здесь, зарегистрирован в полицейских досье в половине американских штатов, генерал. И хотя никому еще не удавалось взять его с поличным, о нем все известно. Он специалист по устранению людей. Специалист номер один в Соединенных Штатах. Дорого берет за свою работу, но он мастер своего дела. После его вмешательства никто с того света не возвращается. Свободный художник и работает чисто. Его услуги пользуются большим спросом у самых высокопоставленных людей. И не только потому, что он полностью удовлетворяет своих работодателей, но также и потому, что в его правилах никогда не

втягивать их в свои грязные делишки и не называть имени человека, который нанял его. За ним они, как за каменной стеной. Множество людей, которые наняли его, спят по ночам спокойно, генерал. Только потому, что Ройял вписал их в список неприкасаемых. – Яблонский потер заросший щетиной подбородок огромной, как лопата, рукой. – Интересно, за кем Ройял охотится на этот раз, генерал? Вам не приходит в голову, что он охотится за вами?

Впервые генерал заволновался. Даже борода и усы не могли скрыть его внезапно сузившихся глаз и плотно стиснутых губ. Щеки немного, но все же заметно побледнели. Он облизал губы и посмотрел на Вилэнда.

– Что вы можете сказать на этот счет? Что во всем этом правда?

– Яблонский выстрелил наугад, – вежливо ответил Вилэнд. – Попросите всех выйти в другую комнату, генерал. Мы должны переговорить.

Рутвен кивнул. Лицо его все еще было бледным. Вилэнд посмотрел на Ройяла. Тот улыбнулся и спокойно сказал:

– Хорошо, вы двое выйдите из комнаты. И оставьте здесь свое оружие, Яблонский.

– А если не сделаю этого?

– Вы еще не предъявили свой чек к оплате, – вежливо напомнил ему Ройял. Да, они подслушивали.

Яблонский положил маузер на стол. Ройял взял его. Наркоман Лэрри встал сзади меня и с такой силой сунул пистолет мне в почки, что я скорчился от боли. Все промолчали, и тогда я сказал:

– Если ты, проклятый наркоман, еще раз вытворишь такое, дантисту придется потратить весь день, чтобы починить тебе морду.

Он снова пребольно дважды сунул пистолет мне в ребра, но стоило мне повернуться, как он быстро отскочил в сторону и ударил меня рукояткой пистолета в лоб. Пистолет скользнул вниз и ободрал большой кусок кожи на моей щеке. Потом Лэрри отступил на два шага и направил дуло револьвера мне в пах. Его сумасшедшие глаза быстро окинули все вокруг, а наглая улыбка провоцировала меня наброситься на него. Я кое–как стер кровь с лица, повернулся и вышел из двери.

Валентине с пушкой в руке и тяжелых бутсах на ногах уже поджидал меня. К тому времени, как Ройял ленивой походкой вышел из библиотеки, закрыв за собой дверь, и остановил Валентине одним–единственным словом, я уже не мог тронуться с места. У меня с ногами полный порядок, долгие годы они служили мне верой и правдой, но они сделаны не из дерева, к тому же на бутсах Валентине были железные подковы.

Да, эту ночь нельзя было назвать самой удачной в моей жизни.

Яблонский помог мне подняться с пола и поддерживал меня, пока мы не вошли в соседнюю комнату. Я остановился на пороге, оглянулся на усмехающуюся рожу Валентине, потом посмотрел на Лэрри и занес их обоих в свой черный список.

Мы просидели в комнате минут десять, Яблонский и я, в то время как наркоман ходил взад и вперед по комнате, держа в руке пистолет и надеясь на то, что у меня задергается бровь. Ройял стоял, небрежно наклонившись над столом. Никто не проронил ни слова. Потом вошел дворецкий и объявил, что генерал ожидает нас. Мы вышли из комнаты. Стараясь держаться подальше от Валентине, я прошел в библиотеку. Возможно, Валентине поранил

палец на ноге, но я знал, что дело не в этом: Ройял сказал ему одно–единственное слово, чтобы он оставил меня в покое, но одного слова Ройяла было вполне достаточно любому человеку.

Пока мы отсутствовали, атмосфера в комнате заметно изменилась. Девушка все еще сидела, наклонив голову, на стульчике у камина, и отблески пламени играли на ее косах. Зато Вилэнд и генерал казались спокойными, довольными и уверенными в себе. Генерал даже улыбался.

Интересно, подумал я, имеет ли отношение к установившейся между ними, внезапно потеплевшей обстановке пара газет, лежащих на журнальном столике с напечатанным крупными черными буквами заголовком «Разыскиваемый полицией преступник убивает полицейского и ранит шерифа», а также моей далеко не лестной фотографией?

И словно чтобы еще больше подчеркнуть перемену атмосферы, в комнату вошел лакей с подносом, на котором стояли стаканы, графин и сифон с содовой. Лакей был молод, но передвигался с трудом какой–то тяжелой, деревянной поступью. Он с видимым трудом поставил на стол графин и стаканы, и мне показалось, что я слышу, как скрипят его суставы, когда он сгибался и разгибался. Цвет лица тоже показался подозрительным. Я отвернулся, снова посмотрел на него и снова с явным безразличием отвернулся, надеясь на то, что новость, которую я внезапно узнал, не отразится на моем лице.

Они, наверное, прочли все самые лучшие книги об этикете: и лакей, и дворецкий отлично знали свои обязанности. Лакей принес напитки, дворецкий стал обходить с напитками всех присутствующих. Он подал девушке бокал с хересом, а каждому из четырех мужчин – виски. Наркомана он намеренно пропустил. Потом дворецкий остановился передо мной. Мой взгляд перебегал с его волосатых рук и сломанного носа на стоящего сзади генерала. Генерал кивнул, и тогда я снова посмотрел на серебряный поднос. Гордость говорила мне «нет», а великолепный аромат наливаемой в бокалы янтарной жидкости из трехгранного хрустального графина говорил «да». Но гордость моя подверглась в этот день тяжелым испытаниям голода, промокшей одежды и побоев, только что выпавших на мою долю. И аромат победил. Я поднял рюмку, поднес ее к глазам и через край рюмки посмотрел на генерала:

– Последний бокал за осужденного, не так ли, генерал?

– Вы еще не осуждены, – он поднял бокал. – За ваше здоровье, Тальбот.

– Весьма остроумно, – усмехнулся я. – Интересно, как поступают с такими, как я, в штате Флорида, генерал? Связывают ремнями и суют в рот цианид или поджаривают на электрическом стуле?

– За ваше здоровье, Тальбот, – повторил генерал. – Вы пока не осуждены, и, вполне возможно, вас вообще не осудят. У меня есть для вас одно предложение.

Я осторожно опустился в кресло. Бутсы Валентимо, наверное, задели какой–то нерв в моей ноге, поскольку мускулы непроизвольно дрожали. Я махнул рукой в сторону лежащих на журнальном столике газет.

– Как я понимаю, вы уже прочли это. И, как я понимаю, вам известно, что произошло сегодня в зале суда, и известен отчет об этих событиях. Какое предложение может сделать такой человек, как вы, генерал, такому человеку, как я?

– Весьма заманчивое, – и мне показалось, что скулы генерала слегка порозовели, хотя говорил он достаточно твердым голосом. – Я хочу, чтобы вы оказали мне одну маленькую услугу, в обмен за которую я предлагаю вам жизнь.

– Отличное предложение. И в чем же заключается эта маленькая услуга, генерал?