Часы Судного дня
Шрифт:
— Так это же реальный телепорт! — восторгу Ингвара не было предела. — А-ху-еть!
Ох уж мне эти романтики! Из таких и вырастают настоящие пираты…
За счёт «телепорта» мы здорово выиграли во времени, но Андрей уже вскоре должен был прибыть. У меня есть для него сюрприз: дорога от трассы одна, и она в одном месте ныряла в небольшой овражек, где по сырой погоде стояла совершенно нестрашная с виду лужа. Ну да, это как раз там, где Йози за мой УАЗ лебедился1, врюхавшись. Я-то фарватер знаю, но любой другой водитель поедет по очевидной траектории — и встрянет даже на хорошем внедорожнике. Канавка там, аккурат
Пока ждали, Ингвар поинтересовался:
— У тебя к нему какие-то предъявы? Не то чтобы я лез в твои дела, но хотелось бы знать заранее, куда дело повернётся.
— Он дважды посылал наёмных головорезов ко мне и моей семье.
— И где они?
— Я их убил. Повезло.
— Серьёзная предъява, — согласился Ингвар и, раскрыв кейс, достал из него какой-то навороченный дробовик. — Но, если получится, не вали сразу на глушняк. У меня тоже разговор к нему есть.
Удивительный он человек, всё же, Ингвар. Мы ведь не друзья, и даже не очень приятели — ну столкнула как-то жизнь, я его прикрыл в одной ситуации — не сказать, чтобы прям жизнь спас, но помог. Так вышло, причём давно дело было. Большинство людей через столько лет и как зовут не вспомнили бы, а он, вишь ты, готов за меня в реальную драку ввязаться. Ну да, есть у него свой интерес, но он не на первом месте ни разу — ведь если я Андрея привалю, то интерес на этом кончится. А я могу. Не хочу, боюсь, противно мне и нехорошо, аж мутит — но могу. Решился уже.
— Чего, мандражируешь? — спросил Инвар, запихивая толстые пластиковые патроны в дробовик.
— Есть такое дело, — не стал отпираться я.
— По деревне мы идём,
Раскоря-корячимся,
Кто на встречу попадётся —
В лоб дадим и спрячемся!
— спел он тихонько.
— Не сцы, это нормально. Предбоевой мандраж — дело святое. У каждого нормального мужика должен быть в жизни такой момент, чтобы или ты, или тебя. Иначе зря землю топчешь.
Честно говоря, я всю эту пафосную пургу про «настоящих мужиков» терпеть ненавижу. Нет на свете ничего такого, чтобы кто-то был «обязательно должен». Безгранично число путей и вариантов, и нет никакого высшего предназначения — и живёшь, как живётся, и сдохнешь, как получится. Но спорить не стал, конечно. Достал вместо этого винтовку, включил её и приложился, оперев на капот — нормально, как в тире. Ингвар на винтовку поглядел с интересом, слегка как бы даже присвистнув, просить в руки не стал, но где-то там себе явно галочку поставил. Думаю, он ещё поинтересуется, где такие интересные штуки берут.
«Патриот» Андрея показался минут через пятнадцать. Хитрый режим продвинутой винтовки показал за тонированными стёклами два силуэта на передних сиденьях — скорее всего, за рулём Пётр, Андрей не очень любит водить машину сам. В принципе, если решать проблему радикально, то вот он момент — лупи прямо сквозь стекло по силуэтам, насколько я понимаю, при такой начальной скорости
Дождь уже прекратился, но яма была в полной боевой готовности — и не подвела. Судя по звуку трансмиссии, Пётр грамотно врубил вторую пониженную, подгазовал для инерции и направил машину по самой очевидной траектории. Внедорожник с разгону плюхнулся в лужу, бодро пошёл месить грязь и — бабах, с разгону всадил передний мост в канаву, скрытую под водой. Да так, что зад подпрыгнул. Этак можно запросто мост оторвать, легко. Отсюда не слышно, но, думаю, матерятся они там в полный голос, а если кто не пристёгнут был, то и зубы считает… Из водительской двери высунулся Пётр, не рискуя спрыгнуть в воду огляделся и скрылся обратно. Ага, тут выпрыгни, будешь в грязи по самое некуда. «Патриот» взревел, замесил колёсами, дёрнулся вперёд, назад — и предсказуемо зарылся окончательно, вывесив передний мост и подкопав задний. Теперь он сидел пузом на краю канавы, дальше только лебёдкой тянуть или ждать буксира. Тут даже хайджек и сандтраки не помогут — не подпихнёшь их в канаву.
Пётр снова высунулся, безнадёжно озираясь, — цеплять лебёдку было не за что, ближайшие деревья в рощице на холме, туда трос не дотянешь. А вот теперь и проверим — если они идут с тайной подмогой, чтобы меня хватать, то будут вызывать сейчас эту подмогу. А если нет, то будут вызывать меня.
В кармане беззвучно завибрировал телефон — значит, действительно ехали поговорить. Ну, или они намного хитрее, чем я. Тогда мне вообще ловить нечего, надо сразу пойти и застрелиться.
— Привет, — сказал Андрей смущённо. — Мы немного не доехали, засели тут в овраге…
— Да-да, вижу вас в прицеле очень отчётливо, молодцы.
— В прицеле?
Мне показалось, что в голосе Андрей проскользнула какая-то нотка недоверия, и я решил добавить сцене убедительности. Прижав телефон плечом, навёлся на крайнюю фару в верхней «люстре» на экспедиционном багажнике и нажал на спуск.
Щёлк! Бздыньк! — фара разлетелась стеклянными брызгами. Пётр высунулся в окно, пощупал разбитый свет, покачал головой и снова скрылся.
— Так вот куда винтовка Карлоса делась! — спокойно сказал Андрей. — Я всё понял, не надо технику портить. Твоя позиция лучше нашей, озвучивай условия.
— Выходи из машины один, иди ко мне, поговорим. Я справа на пригорочке.
— Тут глубоко, промокну…
— Ничего страшного, не это будет самой большой твоей проблемой. И да — оружие оставь в машине сразу. Чтобы не пришлось его потом на мокрую траву бросать. Заржавеет ещё…
Андрей открыл пассажирскую дверь, постоял на силовом пороге, и потом решительно шагнул в воду, провалившись сразу до пояса. Он был в цивильном, в каких-то брючках и туфлях — тем лучше, чёрт побери. Может, мокрые штаны придадут ему сговорчивости.
До нас он добрался мокрым и грязным с ног до головы — ещё и упал, выбираясь из скользкой канавы. Я был слишком напряжён, чтобы злорадствовать, но отметил, что под мокрой насквозь одеждой пистолет не спрячешь. Увидев Ингвара, державшего его на прицеле дробовика, Андрей как-то сразу помрачнел. Если у него и были какие-то планы силового разрешения ситуации, то он их явно отбросил — против двоих ему дёргаться было не с руки, он мужик решительный, но осторожный. Будет отбрёхиваться, а не драться.