Часы тьмы

Гросс Эндрю

Из кармана он достал корешок билета на финальную игру студенческого чемпионата, который прошлым вечером Хоук сунул ему в карман.

— Мы ехали целый день, чтобы увидеть эту игру. Для моего сына она ничем не уступала Супербоулу. [19] — Паппи почесал затылок. Туман из глаз вдруг ушел. — Наверное, я должен тебя поблагодарить. Я помню, как вчера вечером ты сказал…

— Моей дочери было четыре года. — Хоук смотрел ему в глаза. — Она попала под колеса нашего автомобиля. Пять лет назад. Я последним был за рулем. Думал, что

поставил ручку переключения скоростей на паркинг. Я тоже озлобился, но в конце концов боль ушла. Моя бывшая жена до сих пор не может смотреть мне в глаза, не увидев того кошмара. Так что я знаю… Это все, что я хотел сказать.

19

Матч за звание чемпиона по американскому футболу. Едва ли не самое значимое событие спортивного года в США.

— Этого забыть нельзя, да? — спросил Раймонд.

Хоук покачал головой:

— Нельзя.

Раймонд шумно выдохнул.

— Я три или четыре раза видел, как приходили эти чертовы танкеры. Из Венесуэлы, с Филиппин, из Тринидада. Дважды сам проводил их в порт. Даже дурак мог понять, что осадка очень высокая. Нефти в них не было ни капли. Я сам заглянул в танки одного. Чистые, как задница младенца. А по документам они привозили нефть.

Хоук кивнул.

— Вы пошли к боссу?

— К боссу, к начальнику порта, к таможенникам… С нефти пошлину не берут, так что им до этого? Не говоря уж о том, что кому-то заплатили. Мне сказали: «Твое дело — подвести их к пирсу, старик. Не мути воду». Но я продолжал мутить. Тогда мне позвонили.

— Посоветовали заткнуть рот?

Паппи кивнул.

— «Не гоните волну, мистер. Вы же не знаете, на кого она может обрушиться». Наконец они пришли ко мне.

— Вы помните — кто?

— Он встретил меня у бара. Квадратная челюсть, крепкое сложение, темные волосы, усы. Сукин сын, одного взгляда на которого достаточно, чтобы понять — жди беды. Упомянул про моего мальчика на севере, показал фотографию. Эй-Джей и какая-то женщина с ребенком. Я знал, о чем он мне говорит, но продолжал гнуть свое. Позвонил знакомому репортеру. Сказал, что добуду ему доказательства. Именно тогда тайком пробрался на танкер. А через неделю они прислали мне вот это.

Из кармана брюк Паппи выудил мобильник, пролистал сообщения, пока не нашел нужное. Показал Хоуку.

Фотография. Хоук шумно вдохнул. Эй-Джей Раймонд, лежащий на дороге.

— И вот что они мне написали, — продолжил Паппи.

Увидел все, что хотел?

В груди Хоука закипела злость.

— Кто прислал это вам?

Паппи пожал плечами:

— Разве узнаешь?

— Вы обратились в полицию?

Он покачал головой:

— Они победили. Нет.

— Я хотел бы переслать эту фотографию себе, если не возражаете.

— Валяйте. Я больше не боец. Она — ваша.

Хоук отправил снимок на свой номер. Почувствовал, как завибрировал мобильник.

— Он был хорошим мальчиком, мой сын. — Паппи встретился с Хоуком взглядом. — Любил серфинг и рыбалку. Автомобили. Никогда и мухи не обидел. Он не заслуживал такой смерти…

Хоук вернул Паппи телефон.

— Эти люди, они сделали

это с ним — не с вами. Вы же пытались поступить, как считали правильным.

— А почему ты это делаешь? Ты не показал мне полицейский жетон. Дело не только в Эй-Джее, верно?

— Моя дочь, она тоже была рыжей.

— Значит, мы в одной лодке. — Паппи улыбнулся. — В каком-то смысле. Я ошибся, когда прогонял тебя, лейтенант. Испугался за Пита и еще одного моего сына, Уолтера, за их семьи. Боялся навлечь беду и на них. Но поймай их, лейтенант. Поймай этих подонков, которые убили моего сына. Я не знаю, почему они это сделали. Я не знаю, кого или что они покрывали. Но что бы это ни было, человеческая жизнь дороже. Поймай их, слышишь? А потом, я надеюсь, — он посмотрел Хоуку в глаза, — ты разберешься с ними без суда.

Хоук улыбнулся. Сжал руку Паппи.

— Как он назывался?

Паппи сощурился.

— Назывался?..

— Танкер.

— Греческое слово. — Паппи фыркнул. — Я даже в словарь заглянул. Богиня подземного мира. «Персефона», вот как он назывался.

ГЛАВА 44

Если речь шла о деньгах, Вито Колуччи мог найти что угодно. На жизнь он зарабатывал розыском активов, спрятанных мужьями от мстительных бывших жен, или вскрытием недокументированных прибылей компаний, которые оттягивали выплаты по искам. Перед тем как выйти в отставку, он пятнадцать лет отслужил детективом в полиции Стэмфорда. Вот тогда Хоук познакомился и подружился с ним.

И, по мнению Хоука, Вито Колуччи нашел бы иголку в тысяче стогах сена.

Хоук позвонил ему по дороге в аэропорт Пенсаколы:

— Вито, мне нужна твоя помощь.

В эти дни Вито возглавлял достаточно крупное агентство. Он частенько появлялся в качестве «приглашенного эксперта» на канале Эн-би-си, но не забыл, что в первое время работы на гражданке именно Хоук направил к нему немало клиентов.

— Когда? — спросил Вито.

Он знал, что Хоуку обычно требовалась информация. Информация, на поиск которой уходило немало времени и усилий.

— Сегодня, — ответил Хоук. — Или завтра, если сегодня ты занят.

— Сегодня. Я сообщу где.

Самолет Хоука приземлился в два часа дня. Из аэропорта Ла-Гуардия на своем «форде-бронко» он сразу поехал в Стэмфорд, подумав, что слишком уж глубоко залез в это дело и даже вышел за рамки закона — чего он никогда себе не позволял. У него мелькнула мысль, не позвонить ли Карен Фрайдман, но решил, что с этим можно подождать. А тут пришло текстовое сообщение.

«Обычное место. Три часа. Вито».

Под обычным местом подразумевался «Ресторан-пиццерия» в Стэмфорде, куда любили заезжать после смены копы, расположенный на Мэйн-стрит, чуть дальше делового центра, почти на административной границе Дариена.

Вито приехал первым, сидел за одним из длинных столов, накрытых клетчатыми скатертями, — невысокий, широкоплечий, с могучими бицепсами армрестлера и волнистыми седеющими волосами. Перед ним стояли тарелка макарон с соусом и миска супа-пюре из фасоли с листьями салата эскариоль.

— Я бы, конечно, заставил тебя раскошелиться, — встретил он Хоука, — но Элли посадила меня на диету, чтобы понизить холестерин.