Часы
Шрифт:
Через два года проверкой деятельности ОАО «СИТИ» займется Московская счетная палата и выяснится, что более трети из 900 миллионов долларов, ушедших на строительство, утекли неизвестно куда, что контракты заключались без предварительных расчетов и смет, et cetera, et cetera… Но ведь известно, что в России так уж повелось: чем крупнее уголовное дело, тем труднее его распутать…
Кроме Гаазе в зале сидела Маша Черняк. Заместитель директора успешной фирмы «Эдлайн», Черняк, несмотря на свои тридцать пять, для всех была просто Машей. Ей это очень шло и помогало как-то непосредственно решать сложные проблемы. Ирина Константиновна была заметно
– Серегин, ты всех привел? Садитесь, господа, я собрала вас по заданию Иосифа Николаевича. Он сам не смог приехать и поручил мне переговорить с вами. Приближается двухтысячный год, и нам поручено на нашем здании смонтировать часы. Эти часы будут символом Миллениума, они начнут отсчет нового тысячелетия, и это нужно сделать до первого января. Маша, покажи.
Маша развернула компьютерную картинку. На голубом стеклянном фасаде здания на стометровой высоте горел яркий круг электронных часов.
– Я никого не могу обязать, – продолжала Гаазе, – но это задание правительства Москвы. Кто добровольно возьмется за эту почетную работу?
После паузы, пока мы таращились на Машин плакат, поднялся Оголь.
– Ирина Константиновна, – как всегда торжественно начал он, – это очень почетное задание, и оно по силам нашей фирме. Но насчет срока Вы, наверное, пошутили. Такие дела за три недели не делаются. Мы беремся все это сделать к первому января 2001 года, в крайнем случае к первому июля.
– Иван Семенович, перестаньте паясничать! – взвизгнула Гаазе. – Я не собираюсь шутить с Вами. Еще раз повторяю, это задание правительства Москвы!
Наступила томительная пауза. Я сидел позади всех, размышляя, и решение задачи вдруг развернулось передо мной. Со мной такое иногда бывает – что-то щелкнет в голове, и вот оно, готовое решение во всех подробностях. Правильное или неправильное – это уже другой вопрос. Я уже бегло просчитал в уме, увидел, как это можно сделать, представил себе конструкцию и ее монтаж. Я поднял руку.
– Минмонтажспецстрой берется.
Я испугался, что Оголь свернет себе шею, настолько стремительно он, как и все остальные, повернулся и уставился на меня.
Потом Оголь долго шипел на меня:
– Ты что, совсем свихнулся? Кто тебя за язык тянул? Ты соображаешь, куда лезешь? До Нового года – двадцать дней. Ни проекта, ни чертежей, вообще непонятно, как лепить эту штуковину на стеклянный фасад. Я знаю, ты отчаянный мужик, но здесь ты точно сорвешься, обгадишь себя и Илью Дмитриевича. Поверь мне, я монтировал этот фасад и знаю, что это просто невозможно в такие сроки.
Конечно, он был прав. Нормальным, таким, как Оголь, людям это не под силу. Я думаю, никто, включая Гаазе, не верил в то, что все это можно исполнить в столь короткие сроки. И что найдется ненормальный, кто решится на это безнадежное дело. Но команда сверху была дана, и система сработала на исполнение команды. Ну, не получится в установленный срок – поругают, дадут новый срок, эка беда! Нельзя же перечить высокому начальнику. Так была построена советская система строительства, такой она остается до сих пор.
Всякий строительный проект, если его пустить по накатанной колее, проходит следующие стадии: составление задания на проектирование – согласование и утверждение задания – разработка проекта в одном из проектных институтов – согласование проекта в многочисленных инстанциях – утверждение проекта – составление сметы на строительные работы и, конечно, ее согласование – разработка рабочих чертежей. Все это занимает как минимум четыре месяца. Затем следует разработка проекта производства работ и его согласование в многочисленных инспекциях. Растет и пухнет папка документов
Только я был ненормальным романтиком и думал по-другому. Я был очарован Машиным проектом, и вся идея – часы как символ Миллениума – захватила меня.
– Все свободны, – коротко сказала Гаазе, – Дипнеру и Маше остаться. Серегин, ты тоже свободен.
Маша была хорошим компьютерным дизайнером, совершенно не разбиралась в конструкциях, и с ней было легко работать. Мы немного пошептались, и я изложил Гаазе условия: договор должен быть подписан в течение двух дней, подрядчик – «Стройсталь», субподрядчик – «Эдлайн», аванс – 70 %, перечислить в течение двух дней.
– И еще, Ирина Константиновна, – сказал я, – мои условия: времени в обрез, и поэтому оградите меня от вся- ких комиссий, согласований и совещаний и особенно от помощи Серегина.
В своем кабинете Илья Дмитриевич выслушал меня, походил взад-вперед, улыбнулся:
– Я знаю об этом проекте. Вы правильно поступили. Я позвоню Ирине Константиновне, она редкая стерва, но придется с ней работать, выбивать деньги.
5
Вряд ли когда-нибудь в моей жизни было более напряженное время – эти три недели. На мне замыкалось все – расчеты, разработка чертежей, работа изготовителей, декораторов, светотехников, монтаж системы подогрева, элек-тронной системы управления, разработка проекта монтажа, просчет всех затрат и стоимостей, составление договора. Нужно было предусмотреть каждую мелочь, всё расписать по дням и даже часам. И везде проблемы, что-то не учтено, разработанный график понемногу сползает, срывается.
Сама задача была очень сложной. Несущая конструкция часов должна быть малозаметной, но прочной и жесткой. На высоте свыше ста метров ветровые нагрузки увеличиваются вдвое, ветер там не задерживается городской застройкой и гуляет вольно, но конструкция должна быть предельно легкой, ведь она будет висеть на хрупком стеклянном фасаде. Она должна противостоять ветрам, дождям, снегопадам и морозам, не должна покрываться изморозью и обледенением. Ей не позволено дрожать и вибрировать. Громадина диаметром шесть метров должна быть изготовлена с точностью до долей миллиметра и на сумасшедшей высоте совпасть с заранее выполненным креплением. В конструкции должны быть предусмотрены отверстия для проводки проводов и подогревающего кабеля, для крепления всех элементов электронных часов. У меня нет права на ошибку! Решаю, что основным элементом часов будет тор – бублик из нержавеющей трубы диаметром 114 миллиметров. Эту трубу нужно точненько свальцевать и сварить. Такая работа под силу авиастроителям – Воронеж или Ульяновск, но у меня нет времени на поездки и перевозки. Кто же в Москве сможет изготовить такую конструкцию? Отзывается завод «Энергия», что в Королеве. Да, там, где делают ракеты. В то время, в конце девяностых, там не делали ракет. Вся космическая программа была свернута, и огромные пролеты цехов знаменитого завода пугали пустотой и мертвой тишиной, но остались люди – рабочие и инженеры, умеющие делать уникальные вещи, и им было позволено брать заказы со стороны, чтобы выжить, свести концы с концами.