Чай, чапати, чили, чилим…

Камаева Кристина

Пиратские копии любых фильмов на дисках легко доступны всем и свободно продаются на рынках города.

В городе сотни баров и еще больше магазинов, продающих спиртное на любой вкус, ночные клубы и дискотеки, Интернет-кафе на каждом шагу. Из самого глухого района города можно легко позвонить в родной Хабаровск.

Индия завораживает нас. А иранцы капризничают, сетуют на грязь

(в Иране, возвращаясь домой с улицы, люди не разуваются, здесь же такой вариант и представить невозможно), жалуются на то, что их везде хотят обмануть и одурачить. Сравнивают Индию со

своей родиной, где до сих пор отрубают руку за воровство. Конечно, после таких крутых мер никому и в голову не приходит позариться на чужое имущество. Нам, после российского беспредела, наоборот, люди кажутся добрыми и честными. Иранцы уверенны, что каждый второй индиец – колдун, и сама эта земля волшебная. Поживешь на ней некоторое время, и уже не вырвешься, нравится тебе это или нет. Может, этим они объясняют свои провалы на экзаменах.

По-моему, дело проще. Они бойко болтают по-английски, но не смогли выучить правописание, довольно сложный предмет в английском языке. Естественно, им не засчитывают ту абракадабру, которую они пишут на экзаменах. Даже название главной улицы города, где мы живем, персы пишут с ошибками.

Наше утро теперь начинается с тонкого лязга металла во дворе.

Это точильщик ножей предлагает свои услуги. Потом звонкими голосами выкрикивают каннарские слова торговцы овощами, которые запруживают своими тележками двор. Молочница приносит молоко.

Служанка готовит на кухне завтрак и обед. Она открывает дверь своим ключом, чтобы не будить хозяев. К завтраку мы пробуждаемся и постепенно подтягиваемся в холл. Иранцы накрывают на стол, и все дружно садятся завтракать. Но брать еду сразу не позволяет этикет.

– Уважаемый Али Мирлоги! Не соблаговолите ли вы первым отведать эти скромные самосы с большого блюда? – начинает ритуал Реза

Сафари.

– Что вы, любезный Реза Сафари! – в ужасе отшатывается от стола

Али. – Только после вас я осмелюсь попробовать их.

– Я не могу взять самосы с этого блюда прежде вас, о досточтимый и многоуважаемый Али Мирлоги! Пожалуйста, усладите ими свои уста первым! – не сдается Реза.

– Как же я могу! Позор на мою бедную голову, если я дотронусь до них прежде вас, о учтивейший, о тактичный…

– Так! – не выдерживает Жанна. – Я возьму. – Она переносит золотистый индийский пирожок с большого блюда на свою тарелку.
–

Теперь налетай, ребята!

Иранцы облегченно вздыхают и едят дальше без выкрутасов.

Интересно, как они справлялись без нас?

После трапезы, к чаю, Али достает из холодильника десерт – сладости из Ирана. Они никогда не переводятся в этом доме.

Знакомые или родственники приезжают из Ирана в Индию и обязательно одаривают ими иранских студентов. Мы жуем вязнущие на зубах сладости с фисташками, которые называются "газ", жуем, потому что они являются теперь неотъемлемой частью нашей жизни.

Жизни сладкой и беззаботной. Все же нам не понятно, как можно употреблять "газ" в таких количествах, каким потчуют себя иранцы. Так же, как им не понятно, почему мы едим шоколадную пасту ложкой из банки, а не намазываем ее на хлеб.

Нам

ничего не надо делать. Нудный быт остался позади в прошлой, не такой сладкой жизни. Служанка моет посуду и прибирает в квартире. Мусор, выставленный за дверь, уносит смуглый жилистый дед в белом дхоти. Правда стирать свои вещи служанке мы не доверили, потому что видели, как она сворачивает в тугой жгут персидские рубашки и колотит этим жгутом об пол в душевой. Это привычный национальный способ стирки. Так можно обойтись минимумом мыла или порошка. Дырки и выдернутые в процессе нити никого не смущают.

– Не переломимся, сами постираем платья и нижнее белье, – решительно заявляет Жанна. – А постельное пусть колотит, не жалко. – Высушенное белье собирают в охапку и несут вниз в подвал. Там при тусклом электрическом свете гладильщик пересчитывает вещи и молча кивает головой. Утюг у него колоритный – на углях. Позже он приносит домой стопку выглаженного белья и одежды. Плата за одну выглаженную вещь смешная, всего одна рупия.

Мы готовим изредка, чтобы друзья попробовали блюда русской кухни. Они, правда, не слишком ее жалуют. Борщ называют "овощным рынком в одном котле". Пельмени – это "куски сырого мяса в не проваренном тесте". Они не верят, что нормальную еду можно сготовить быстро. Рис по их методу готовится два часа, при этом он остается рассыпчатым и вкусным. Куриный суп – это, вообще, еда для больных. Оливье они считают своим национальным блюдом. В

Иране все ингредиенты перемалывают и перетирают, в результате получается однородная паста, которая тоже называется "оливье", по их мнению, так и надо готовить это блюдо. А мы не привередливые, дружно хвалим иранскую пищу, и довольные персы готовят намного чаще нас. Разумеется, когда устают от еды, которую варит служанка. Особенно здорово у них получается кебаб.

Приспособление для его жарки они, так же, как и мы, называют

"мангал", и слово "шашлык" им знакомо. Совпадения в наших языках всегда радуют нас.

– Здесь совсем не умеют делать колбас и сосис, – сетует Али.
–

Какой замечательный в Иране колбас и сосис! – Мы с ним согласны, в России "колбас" и "сосис" тоже вкуснее здешних. Также как в

России в Иране пьют черный чай без молока. "Вторячок" – дело немыслимое. Чай должен быть только свежим, иначе гости будут оскорблены и никогда больше не придут. Прием гостей в Иране – тонкая наука. Стол должен ломиться от яств. При этом гостей нужно многократно убеждать попробовать все, что вы предлагаете.

Конечно, гости не будут жаловаться при вас, что им чего-то недодали. Зато, позже всем общим знакомым расскажут: "Были на днях у такого-то. Какой ужас! То не поставили, это не подали. Ну и скупердяи"! Ходить в гости к персам очень приятно.

У них тоже есть слово стакан, но так называют кружку. Ватрушка – понджик, сахар – шаккар, утюг – утю. Чюмодан, лак, фитиль, комод, душ, ван, сарафан, абажур, цирк. Всего и не перечислишь.

На севере Ирана даже помидор называют помидором.